– Ты знаешь язык в совершенстве! – начала убеждать меня Мила. – Найдешь там подработку, они, кстати, и с этим помогают! Комнату в общежитие они выдают и университет тоже находят! Ты в шоколаде!
– А еще это Португалия.
Я никогда раннее даже не размышляла о том, что у меня есть хоть какой-то шанс улететь в страну своей мечты. Но тут же, практически секундно, первое, о чем я подумала, это про мамину реакцию. Ради этого флага ее когда-то бросил папа, и теперь я собиралась поступить также.
– Рискованно и нереально, – выговорила я, поднявшись со стула.
– Реально! – не остановилась Мила. – Я так учу немецкий!
– Но Португалия – это не наш маленький городок! – закричала я, слыша, как кто-то шепчет мне советы на этом языке в моей голове. – Я всегда думала, что я буду учиться где-то здесь, или, на крайний случай, в больших городах подле! – я нервно дышала. – Я там никого не знаю!
– Там твой папа!
– Нет!
Это был не писк, не крик и даже не выдох. Громкий адский стон.
– У тебя есть номер? – спросила вновь моя лучшая подруга.
– Нет!
– Значит есть, – тут же догадалась она.
Да, номер действительно был. Но только я никогда на него не звонила. Изредка, с него приходили сообщение о том, что маме перечислены алименты и то, их было куда меньше, чем этого действительно требовалось, но они приходили. И, честно, меньше всего на этой планете мне хотелось обращаться к нему за помощью.
– Позвони, может он предложит помощь, – посоветовала Мила, а я лишь безжизненно села на стул.
Нет.
Я могла зайти в горящий дом. Могла спрыгнуть с девятого этажа. Могла на спор подобраться к тебе и поцеловать.
Но взять телефон и набрать отцу мне казалось равным совершить что-то кощунственное.
Я не видела в нем папу.
Уже давно нет.
Лишь причину, почему я без остатка влюблена в далекую страну.
Спойлер: я так и не позвоню по этому номеру. Хоть и действительно наберу его и попытаюсь нажать кнопку звонка. Но в последний момент, я, стоя подле зеркала и любуясь собственным отражением, этим квадратными скулами и темными, почти что черными глазами, этой темной кожей и густыми бровями, этими вьющимися растрепанными локонами и слегка пухленькими губами, я сброшу сотворенный только что вызов.
Папа дал мне все, что мог. Свою внешность, свой любимый язык, свою страсть. Он же, будучи в отдалении, где-то далеко, дал мне стойкость характера и силу. За последнее сказать спасибо, нельзя, потому что будь он рядом, я бы приобрела ее как-нибудь по- другому. Но, факт, остается фактом. Папа дал мне все, что должен был дать, и более я никогда в его помощи не нуждалась.