Я сама, за пару с Милой, ездила в этот Московский центр сдавать тест с носителями и, получив чуть ли не лучший результат, лично обговаривала с представителем выбор университета и собственное жилье.
Все это, было сделано уже в том самом декабре и уже тогда это поездка стала главной и обязательной.
Теперь ты знаешь, куда я уеду завтра навсегда.
Но это же еще не конец этой запятой.
Второго января, после бурного разговора с мамой о моем будущем, я выбежала на улицу, чтобы попросту подышать холодным мерзлым воздухом. Нет, она не кричала и не плакала, но начала очень много говорить об опасности и о одиночестве, что я буду совсем одна и многое другое. Она попросту максимально сильно боялась предстоящего будущего, но я успокоила ее тем, что вполне возможно, мое ЕГЭ будет недостаточно хорошим, чтобы меня взяли по этой программе, но это не сделало ситуацию легче. Ее истерика дошла до каких-то неведомых форматов, что она, чтобы успокоиться, решила попросту выпить снотворного. Именно после этого я, укрыв ее теплым одеялом, побрела гулять январским праздничным утром по пустым и покинутым новогодним улицам.
В момент наивысшего расстройства меня всегда тянуло к твоему дому. Это была не умышленная ходьба ног, а просто неконтролируемое влечение. Размышляя о Португалии, о своем любимом городе и о языке, я сама не заметила, как дошла до забора, окружающего твой двор.
Увидев его, мгновенно проснулась эта неприязнь, которой сопровождался твой образ последние месяцы, но и одновременно тут же сердце застучало быстрее. Эти ощущения тепла, любви к старым делам и годам дружбы, и эта внезапная симпатия, которую ты с преспокойной душой сжирал без остатка, заполоняли меня, старательно стараясь изгнать всякое негативное отношение.
Наверное, уснув где-то в этих секундах, я упустила самый главный момент. То мгновенье, когда чуть ли не мне в ухо прозвучал знакомый собачий лай.
Я даже развернуться не успела до конца, как у меня средь ног запутался пушистый, радостно виляющий хвостом пес, чью пушистую коричневую мордочку я видела уже множество раз, и по которой успела соскучиться столь же сильно, сколь и бы по настоящей улыбке его хозяина.
Не сдержав равновесие, я рухнула на сугроб, борясь с чьими-то счастливыми прыжками подле меня.
– И я рада видеть тебя, Мик, – кричала я, пытаясь руками прогнать его от себя, но он явно не собирался убегать.
– Мик, – позвал его ты, указав на палку в своих руках, – Апорт!
Тут же пес полетел следом за своей игрушкой, совсем позабыв о старом друге, которого он оставил в снегу. Зато кое- кто другой, да, гаденыш, я о тебе, кто старательно игнорировал меня долгое время, наконец обратил внимание на валяющееся тело.