А потом уже страдала от боли сознания того, что ты наделал, стараясь максимально избегать тебя в любых ситуациях и обходить на километр. Пыталась найти оправдание тому, что считаю тебя невиновным, хотя ясно, как чудный день, что это не так.
«Бывают ошибки, последствия от которых исправить сложно.»
И эта вещь, вне всякого сомнения, была твоей самой главной ошибкой из всех.
Конечно, узнав это, я вышла в шок. Почти все время, каждую божью секунду, когда ты находился подле или может далеко, когда прикасался ко мне или вновь обсирал, я не слышала и абсолютно ничего не замечала. Казалось, что я в какой-то абстракции, из которой нет выхода.
Сила характера, о которой я некогда говорила, ушла. Теперь было лишь смущение и страх.
Страх оттого, что это в действительности было с тобой.
Мне до безумия хотелось с тобой поговорить и, к счастью, мне досталась такая возможность.
За неделю до последнего звонка, в очередной раз, когда ни на одно твое замечание я ничего не ответила и даже не повела глазом, ты не выдержал.
Мы начали расходиться по домам. Молчаливо я побрела в раздевалку со своими вещами, надеясь не встретить там тебя, но, видимо, небесная канцелярия решила обделить меня удачей в этом году.
Ты сидел на стуле подле стены и пялился в телефон. Почему-то именно в эту секунду я осознала, что прямо на моих глазах все это время шли реальные судебные разбирательства, в то время как я беспокоилась о том, что теряю друга.
Увидев лежащую на одном из столов свою сумку, я поспешила к ней, стараясь не поднимать свой взгляд от пола и, схватив ее за ремешок, столь же поспешно отвернувшись, быстрым шагом направилась к выходу, пробормотав быстро тебе свое скромное:
– Встретимся на репетиции!
– Арьяша! – позвал меня ты и я тут же остановилась, замерев в дверях, медленно оборачиваясь к тебе, и даже зная, что я не увижу твоих голубых глаз, а вновь буду пялиться на чертов хохолок, не успокаивал меня. – Может поговоришь со мной?
– О чем? – тут же, сдерживая волнение, спросила я.
Получилось как-то агрессивно- вопросительно.
– Вот и мне интересно, чего такого произошло, что ты боишься на меня смотреть, – говорил ты, своим типичным слащавым голоском, которым только что произносил речь на сцене.
– Помимо того, что ты без причин обсирал меня с самого начала года?! – обиженно воскликнула я, сжимая ремешок сумки все сильнее.
– Ты из- за этого обращаешься со мной как с пустым местом?!
В твоем голосе появилось явное возмущение данным положением дел, и это агрессия и злоба, смешанные вместе с разочарованием, которые обязаны были исходить от меня, но в итоге снизошли от тебя, заставили меня посмотреть на тебя впервые за все эти долгие недели.