Повсюду висели шарики, купленные родителями. Красивые золотые цифры с надписью: «Выпуск 2019», которые выглядели столь поразительно прекрасно и придавали залу какую-то невероятную, но простую роскошь.
Множество родителей, пришедших поглазеть на это, разбавляли друзья и знакомые, преподаватели и состав завучей. Радостные улыбающиеся и лица, и сидящие неподалеку мама и сестренка Арьяны, прекрасно знающие, что уходить нужно чуть раньше окончания мероприятия. Дособирать вещи в Москву на сдачи экзаменов, которые программа предложила перенести.
Чемодан уже был почти собран, билет куплен, а их обладательница готова.
Ну почти.
Осталось лишь отдать письмо.
Людей выступало небывалое множество, а это ведь была только не очень-то и важная первая часть всего концерта. Завершался он как раз- таки вальсом, на который, ребята, по правилам, двинулись выстраиваться за два номера до. Конечно же, пройти до сцены на этих злополучных каблуках помог ей ее же партнер.
– Как ты танцевать будешь? – шутливо спросил он.
– Также ярко и весело, как ты на моих нервах этот год, – выпалила она, даже не беспокоясь о том, что другие смотрят.
Немного помолчав и выдохнув, ее возлюбленный, поправив сползающую красную ленту, в попытках найти слова, которые могли бы прозвучать как адекватное объяснение.
– Арьяша, я уже все объяснял, – повторил он. – Мне тошно было от самого себя. Я себя ненавидел. А в тебе, – он одарил ее темные горы блеском своего чисто голубого океана, – Было так много от меня. И я просто пытался отстраниться от этого. От тебя, в которой видел очень много себя. Ты была права, ты меня сделала.
Слишком много внезапных слов пришлось на этот месяц. И слишком много из них преподнесли адскую боль этим двоим. Но одна мысль не давала танцовщице покоя с самого последнего диалога.
Весь год прожив где-то в другой реальности, с другой версией своего же лучшего друга, теперь ее душа и сердце настойчиво стучали в другую реальность, желая понять, какая же она.
– Если бы мы поговорили раньше… – шептала я, так, чтобы стоящие подле пары для вальса ее не слышали, – Если бы ты раньше признался, то мы были бы вместе и… Ничего бы этого не было.
Удивительно, но она и вправду верила, что будь они парой, то никакой проклятой игры попросту бы не было. Ей хотелось в это верить. Как и Герману хотелось верить все эти годы, что это не просто дружба, а что-то большее.
Но надежды, как известны, не особо любят оправдывать ожидания.
– Все было бы, – спокойно ответил он, не думая ни секунды, ибо уже продумывал эту идею на этой ужасной неделе. – Ты сама говоришь, что влюбилась лишь тогда, когда я сломался. Любовь – это сплетение двух историй, – продолжил он говорить своим эпичным, элегантным голосом рассказчика, – А у наших не было возможности соединиться. Лишь идти долгое время параллельно подле друг друга.