.»
Сообщение быстро приняло статус прочитанного, а затем прилетел и ответ:
«Obrigado25».
Он больше не хотел ничего писать, да и в принципе считал, что это уже попросту не нужно. Вскоре, через каких-то двадцать минут, как и было обещано, страница удалилась.
Переводя взгляд с таблички в телефоне о том, что отправить сообщение данному пользователю невозможно, он посмотрел на письма и невольно усмехнулся.
Они уже все сказали, уже все порешали и расставили чертовых пятнадцать запятых.
На секунду ему вспомнилось все, что делало их дружбу особенной, борясь с мыслями о том, что теперь все утекло в небытие. Но в следующий момент кто-то в его голове показал два фака и прошептал что-то злобное и гневное на португальском.
Ничего страшного, у нее есть замена. Тот мелкий чертёнок, что она подселила в его душу и голову. Он будет его оскорблять и с ним спорить, делать все то, что обязан делать человек, что помог построить его, как личность, покуда когда-то она не вернётся, чтобы поставить ещё хоть одну запятую.
Не чувствуя никакого гнета или злобы, Герман приблизился к листам и, взявшись за дешёвый зелёный маркер, обвел все слова "спорим", что скрывались среди кучи листов, а в конце, на оставшемся месте на самой последней странице написал: «Спорим, ты не жалеешь ни об одной из этих запятых?"
И пусть Арьяна уже летела на самолёте, он точно знал ее ответ, который так и не написал на эту бумагу. Достав конверт из маминого стола, он положил все рукописи туда, заклеил его, чтобы не возникло резкого желания все перечитать и переосмыслить снова, обратив это в что-то броское и неприятное, и написал "Моя Арьяша". Поставив после красивых букв жирнющую точку, он отправился выбирать билеты на самолёт до университета, в который хочет подать документы, слушая, как в его ушах кто-то противно и тихо ругает его, называя наглым петушком на португальском.