Я смогла продержаться минут пятнадцать, которые ехала в маршрутке и шла к дому, и еще совсем немного, когда поднималась в лифте и открывала ключом дверь квартиры, затем прямо в коридоре сползла по стене бесформенным, порубленным, испоганенным куском мяса. Плачь, плачь, плачь, Танечка! Сейчас можно, сейчас тебя никто не видит… И слезы мгновенно заполнили глаза, поползли по щекам, заползая соленой влагой в рот. Одежда, кожа стали душить, потому что соленые капли сочились из каждой поры, я вся наполнилась слезами, точно пузырь. Царапая кожу, стала оттягивать сдавливающий ворот футболки. Потом завыла, потому что боль внутри не отпускала, наоборот, когда ей наконец-то дали волю, вырвалась на свободу настоящим стихийным бедствием. Я затоплю слезами всю квартиру и даже соседей залью. Плачь, плачь, Таня, говорят, слезы помогают справиться со стрессом! И я ревела белугой, выла смертельно раненой волчицей, голосила благим матом, схватив себя за плечи и раскачивалась из стороны в сторону, билась головой о стены… Вдруг мне удастся выплакать боль или утопить ее в своих слезах.
Не знаю, сколько я провела на полу в коридоре, сил не было даже для того, чтобы пройти в гостиную, которая и была моей комнатой в нашей квартире. Родители обещали скоро приехать. Млять, Таня… У папы и так давление постоянно скачет, да с сердцем нелады. Нельзя, чтобы они видели меня такой покореженной и расстраивались еще сильнее. Возьми себя в руки, сильная размазня!
Прошла в свою комнату. Меня со всего маха стукнули по башке маленьким дорожным чемоданчиком. Нет. На самом деле, так и не разобранный чемодан спокойно себе стоял около дивана. А ощущения были такие, будто меня без всякой жалости колошматят им по телу. Хотела счастья?! Любви? Принца?! Вот тебе, Таня, получай!.. Глупая, наивная, возомнившая себя Золушкой. Мало?! Еще получай!
Лучи солнца из незашторенного окна падали на полочку возле телевизора, и все комната играла красивыми бликами, поскольку там стояли вазы, целый десяток ваз, которые вместе с цветами подарил мне когда-то Шувалов.
«– Александр Иванович, вам еще не надоело валять дурака?
– Чем недовольна, Татьяна Лазарева?
– У меня не хватает ваз.
– Я учту».
Нда… Охмурять Сашка умел красиво.
Как больно вспоминать, как больно понимать, что этого никогда больше не будет… А мужчина, которому я отдала свое сердце, не достоин даже случайного взгляда, брошенного в его сторону. Подскочила к полочке, мгновенно схватила одну из ваз и бросила ею в стену. Красивая светло-салатовая стеклянная ваза грохнула, жалобно всхлипнула и разбилась на мелкие осколки, как и мое некогда любящее сердце.