Тем временем стервятник отлетел и снова приготовился нападать…
«Стоп! Я точно знаю – стервятники, по сути своей и характеру, падальщики, следовательно, питаются исключительно падалью. Я же себя падалью не считаю. И имею на то весомые причины. Нет, правда, достаточно ведь просто логически подумать – я живой! Кроме того, это мой сон, и исключительно мое право решать, что и кому в нем делать. Вот так!».
Прямо перед собой я видел птичий глаз. Большой, серый, в нем отражался я, такой маленький, в сравнении с огромной страшной птицей. Но что-то изменилось. Стервятник уже не собирался меня царапать, не хотел рвать клювом. Просто смотрел на меня и в птичьем взгляде читался немой вопрос – правда ли то, что он не питается мне подобными? Я даже кивнул, медленно так, степенно, чтобы ему понятнее был ход моих мыслей. Похоже, подействовало. Злобная птица еще раз широко раскрыла клюв, на этот раз будто зевнула и медленно отлетела в сторону. В нескольких метрах от меня снова покосилась на меня, но уже с полным безразличием в пустых глазах.
Пока я препирался со стервятником, ландшафт подо мною изрядно изменился. Многотысячное воинство рассеялось, словно нелепые сомнения и на освободившемся месте проявилось строение мрачной архитектуры, которое с высоты нашего полета выглядело большим равносторонним крестом. Секунду оно просуществовало в виде легкой призрачной дымки, обрело форму и застыло в камне.
Вокруг сооружения просто на моих глазах выросла высокая стена, сложенная на сухую из массивных валунов. Возле ворот, мощных, резных, деревянных, из пыльного облака материализовалась карета. По тому, сколько пыли витало в воздухе, несложно было понять – не волшебство это и даже не мистика. Повозка только что остановилась, облака поднятой нею пылью медленно оседали, из нее, постепенно и неспешно вырисовывалась реальность.
Вернулась приятная прозрачность чистого воздуха. Почти сразу камни, сложенные в стены и здания перестали меня занимать, вниманием завладела карета и четверка коней, черных, словно смола, что били копытами у ворот. Люблю я лошадей, хоть немного и побаиваюсь…
Кучер спрыгнул с козел и направился к расположенной рядом с воротами дверке. Постучал ручкой кнута. Ответа не последовало – ударил ногой несколько раз. Дверь широко распахнулась, на пороге показался седовласый сгорбленный старичок. Он внимательно осмотрел приезжего, карету, заметил герб на дверце, вздрогнул, низко поклонился и что-то эмоционально крикнул. Возница что-то ответил, тот кивнул, поклонился еще ниже, похромал к воротам, толкнул одну створку, вошел во двор и скрылся в густой тени деревьев.