Конечно, деду совсем не хочется вспоминать историю, особенно учитывая то, что он впервые за последние годы видит любимого внука, кроме того не следует забывать и о накрытом столе. Да и просто, о чем это я, какая история, совесть надо иметь! Хоть какую-нибудь. Потому я принялся развлекать деда рассказами о том, как жил, что делал на протяжении последних нескольких лет.
Лишь в тот момент, когда через узкое горлышко графина можно было достаточно отчетливо рассмотреть дно, я решил, что пора переходить к делу. Лучшего момента и не дождешься. Уж я-то деда знаю! Еще с раннего детства я неоднократно убеждался – когда дед немного подвыпивший, у него можно выпросить все что угодно. Хотя, он и без того последнее отдаст…
– Дедуль, помню, у тебя архивчик имелся. Вопрос у меня, а нет ли в нем чего-нибудь этакого. Как бы тебе сказать… одним словом, меня интересует монастырь, который был на месте старой сельхозтехники.
Дед авторитетно кивнул, тяжело поднялся со скамейки и неуверенной походкой направился в дом. Минутой позже вернулся, держа в руке увесистый металлический ящичек, окрашенный в ярко-красный цвет, с удерживающим крышку маленьким навесным замочком. Вот и свершилось! Я получил доступ к сейфу. Так дед называл свой ящик. Ключ от замка он всегда носил с собой на цепочке от часов. И вовсе неважно, что этот сейф можно было открыть любой отверткой – дед считал его секретным и очень надежным.
Одна за другой из ящичка вынуты стопки бумаг, разложены на столе. Что тут скажешь, а у деда в хранилище порядок и систематизация! Большая часть документов расфасованы с полиэтиленовые пакеты, письма в конвертах сложены и обвязаны тесемками в пачки. Листы большего формата аккуратно разложены по картонным папкам, озаглавленным казенным и безликим «Дело №».
Лишь когда из сейфа были вытряхнуты последние квитанции, застрявшие под угольником, призванным укрепить стык дна и стенки, я осознал свою ошибку, но было уже поздно. Дед подровнял стопки бумаг на столе и принялся пространно рассказывать историю каждого документа, который попадался ему на глаза. В рассказе он коснулся и продразверстки, и коллективизации. С малопонятной современному человеку гордостью показал мне первую квитанция за электроэнергию. С удивительной теплотой процитировал несколько писем, которые когда-то давно писала ему будущая жена, моя бабушка. Вкратце охарактеризовал газеты прошлого (попались под руку вырезки из «Правды»)…
Несколько раз я пытался вернуть разговор в желаемое русло, но, в конце концов, смирился. Тут ничего не поделать, если дед оседлал любимого конька, его на землю не спустить, остается только ждать.