А у меня вино и шоколад. И презики, которые она обязательно увидит еще.
Чем не свидание?
Оно и есть.
Вера босая. И крохотные пальчики с аккуратным светлым лаком тоже залипательные.
Я как-то всю картину целиком вижу, и в то же время на детали разбивается.
Волосы в небрежном пучке.
Ямочки на щеках.
Нежная шейка.
Впадинка между ключиц.
Плюшевая олимпийка.
Шортики.
Ножки.
Пальчики.
Сожрал бы всю. Сразу. И чего я тупил у подъезда так долго? Идиот…
— Ну что, Николай? Так и не зайдете? Ну, давайте тогда хоть вино и шоколад…
— Э, нет! — тут же прихожу в себя, торопливо ступаю в прихожую, оттесняя ее в глубь квартиры, — эти девайсы только со мной прилагаются!
И смеюсь в ответ на ее манящую улыбку.
Черт… Так бы ее прямо здесь поднять на руки, содрать эти плюшевые шортики. На что угодно готов спорить, что у нее под ними ничего нет… И что она там — мокрая.
Но сдерживаюсь. Дисциплинированно разуваюсь, иду мыть руки.
Вера уже в комнате, встаю в дверях, осматриваюсь.
Ну что, Колян, будем улики искать?
В ванной нихера. Ни бритвы мужской, ни приблуд всяких.
Здесь тоже ничего нет. Фотки, футболки, сигареты, пепельницы… Нет.
Но вообще, полумрак, конечно, мало что разглядишь. Горит экран ноута, в углу дивана — уютное гнездо из пледа и подушки.
Она перехватывает мой взгляд, смущается:
— Я вас не ждала, честно говоря…
— Вообще?
— Эээ…
— Вера, — я решаю прекращать эти танцы.
Устал чего-то сегодня. Сил нет. Да и не хочется с ней играть.
Наверно, впервые мне с женщиной хочется честности. Прямо сразу. Без этих всех подскоков с подпрыгиваниями. Смешно.
Когда-то я, типа умный и типа опытный парень, учил Даню Шатрова, как ему качественно склеить неприступную бабу, при всех опускавшую такого крутого парня ниже плинтуса. И вот тогда я, по-моему, чего-то такое вещал… Смешно.
Сейчас понимаю, какой дурак был.
И говорил хрень, советчик, бляха муха.
С теми, кем дорожишь, с теми, чье мнение тебе важно, кого хочешь оставить себе навсегда…
С ними не нужно играть.
Нельзя.
Надо все честно с самого начала.
Не знаю, откуда такие мысли, откуда такая уверенность, но чувствую, что это правильно.
Колян, тебя покусали женатики? Вирус занесли?
Похер.
Шагаю к ней, кладу руки на узкие плечики, чуть сжимаю пальцы, кайфуя от мягкости плюша под кожей.
И от жара ее тела.
Злючка моментально краснеет, заливается буквально румянцем. Это красиво, очень красиво.
Не хочется говорить. Хочется целовать. И трахать. Но рано. Надо говорить. Надо.
— Вера, ты же понимаешь, что между нами… Черт… Не умею я! — самому досадно, что такой с ней косноязычный. Никогда с этим проблем не было, а тут…