— Это как?
Он пожимает плечами.
— Он хотел, чтобы я занимался его делами, мне это было неинтересно. И так пришлось несколько лет потратить на его бизнес, чтобы иметь возможность заняться своим.
— И что, вы разругались?
— Нет. Ну теплоты между нами никогда не было. Мне просто повезло, что его татарские традиции оказались сильными и не позволили бросить мать на произвол судьбы. И меня, соответственно. Я для него — отличное капиталовложение, он вложил в меня деньги, а потом я вернул их, подняв его бизнес на новый уровень.
Смотрю на Тимура и спрашиваю:
— Ты очень состоятельный, да?
— Достаточно, чтобы не переживать о завтрашнем дне.
— И что дальше?
Он смотрит непонимающе. Я продолжаю:
— Ну есть у тебя много денег, и что? Это все, чего ты хочешь? Ты счастлив?
Глава 25
Тимур засовывает руки в карманы, продолжая внимательно меня разглядывать.
— А в чем счастье, Милана? — спрашивает в итоге. — Для тебя конкретно?
Я пожимаю плечами. На самом деле, конечно, сложный вопрос, и я уже жалею, что затронула эту тему.
— В семье? — продолжает выпытывать Тимур. — В том, что дорогие тебе люди живы, здоровы? В том, что рядом есть муж и дети?
— Ну например.
— У тебя все это есть, только что-то ты не выглядишь счастливой.
Я неожиданно теряюсь, словно меня ловко подловили там, где, казалось бы, подловить нельзя. Отворачиваюсь, бегаю взглядом по снующим мимо людям. Я и впрямь не чувствую себя счастливой, хотя у меня вроде бы все хорошо. Мне грех жаловаться, как говорится, да я и не делаю этого. Но в глубине души зреет чувство неудовлетворенности, ощущение, что все могло быть как-то иначе. Но как иначе — я не знаю, даже не могу подобрать слов.
Смотрю на Тимура, он положения не менял и взгляда не отводил. Выдавливаю улыбку.
— Ты тоже не выглядишь счастливым, — парирую, прекрасно осознавая, что эти слова просто попытка защититься. Он усмехается.
— Я, по крайней мере, пытаюсь это изменить.
— А я, по-твоему, не пытаюсь? — вздергиваю брови. Тимур пожимает плечами, делает шаг навстречу, оказываясь в зоне моего личного пространства.
— Пока ты пытаешься просто бороться с собой.
Прищуриваюсь, качая головой. Самомнение некоторых людей, конечно, поражает.
— Неужели ты всерьез рассчитываешь, что между нами что-то может быть?
Мне кажется, мой взгляд достаточно красноречив, чтобы дать понять: никогда ничего. Тимур не двигается, сверлит меня взглядом и молчит. Вот и думай, что он там себе размышляет.
Взгляд его вдруг меняется, и я отступаю на шаг, но Тимур оказывается быстрее меня. Он сокращает расстояние настолько, что между нами не остается ни сантиметра свободного пространства. Его рука оказывается у меня пояснице, а вторая зарывается в волосах так, чтобы не дать мне отклониться. Я упираюсь руками в его плечи, толкаю, но это не помогает, я так и остаюсь прижата к его телу.