Открываю глаза и тут же со стоном закрываю. Голова болит ужасно, виски пульсируют, и ощущение, будто под веки насыпан песок.
Невозможно даже повернуться, сразу боль усиливается. Кроме боли, еще слышу какой-то ужасный монотонный вой, или ной, который забуривается в затылок и добавляет страданий.
Когда я начинаю стонать и хвататься за голову, вой прекращается, а мои губ касается край стакана:
— Вот, выпей, выпей, девочка моя, маленькая моя, как же так, как же так? А-а-а-а-а-а-а-а-а…
Так вот, что это за вой! Ох… Пожалуйста, не надо, прекратите…
Я глотаю прохладный напиток. На языке ощутимая кислинка, молочная такая… Что это?
— Это айран, моя хорошая, ты пей, поможет… Как же ты так? Ай-ай-ай-ай-ай…
Не на-а-а-а-адо-о-о-о-о…
Я еще пью, а потом пробую прекратить вой.
— Не-е-е… — ох, это мой голос? Кошмар какой!
— Что? Что, девочка? Еще пить? На, еще попей!
К губам опять подносят кружку. Я послушно пью.
И затем еще раз пробую голос:
— Не на-до… Пла-кать…
— Ой, ну как же не плакать, девочка моя, как не плакать? Ведь еле живая! Я перепугалась! Что скажу твоему отцу? А маме? Ах, какой несчастье! Ох…
— Не на-до… Го-во-рить…
Я не знаю, о чем она собралась рассказывать моим родным, но чувствую, что не надо! Нельзя!
Без сил откидываюсь на подушку, так и не сумев открыть глаза. Не знаю, кто рядом со мной, по голосу не могу опознать. Кто-то из тёток, похоже.
И это хорошо. Значит, я в доме бабушки.
Но что случилось? Что со мной?
Голова на попытки вспомнить отвечает болью, и я опять со стоном закрываю лицо руками.
— Ох, девочка моя! Девочка! Надо же было так упасть неудачно? И Алия моя тоже… Ах!
Значит, это тетка Аиша, мать Алии и Рустама.
Имя сестры тут же пробуждает болезненные воспоминания.
Наша прогулка, клуб, танцы… Мужчина в мягкой зоне. Напиток. Плохо! Драка! Звериный рев!
И руки, надежные, сильные…
Меня касался мужчина. Куда-то нес… Ох… Что сделал со мной? Почему я ничего не помню?
А сестра? Что с ней?
— Алия… Что с ней?
Язык еле ворочается во рту, кажется, он распух и не помещается!
— Ох, с ней все хорошо! Она не пила спиртного, просто упала…
— Я тоже… Не пила…
— Ладно, девочка моя, пока не будем… Рустам отговорил меня звонить твоим папе и маме… Я не знаю, как ты себя вела у себя дома, что тебе позволяли… Просто здесь мы не разрешаем пить спиртное… Тем более, девушкам на выданье, невестам! Позор, какой позор!
— Я… не…
— Лежи, отдыхай, моя хорошая. Хорошо, что ничего не случилось плохого.
Я пытаюсь сказать, что не виновата, что ничего не пила и не хотела идти, но сил нет, тетка уходит, а я опять погружаюсь в муторный сон, наполненный мельканием светомузыки, воплями боли и звериным жутким рычанием. А затем я вижу цепкий внимательный мужской взгляд из полутьмы клуба… И проваливаюсь в блаженное беспамятство.