Я понимаю, что это уже не сон, вскидываюсь и отшатываюсь, стремясь увеличить между нами расстояние.
Мы одни в полутемной комнате, я — на низкой, закрытой пушистыми покрывалами и подушками с народным орнаментом кровати. Он — рядом, в кресле.
Сидит, широко расставив мощные ноги, положив локти на колени. Рассматривает меня.
— Пить хочешь?
Я мучительно сглатываю, понимая, что да. Очень хочу пить.
Он отслеживает движение моего горла, немного хмурится. Темные брови сходятся в одну линию. Очень грозно. Страшновато. Да и сам он… Страшноватый.
Тогда, в клубе, я его толком не разглядела, только взгляд запомнила внимательный и то, что он — очень большой. Массивный.
А теперь я вижу, что ошиблась в своем первом впечатлении. Он — не просто массивный. Он — пугающе большой. И глаза дикие.
И… Что я?.. Где я, вообще?
— Хочу, — облизываю губы, и это он тоже отслеживает. Усмехается, подает мне стакан с водой.
Беру, пью, ощущая невероятное блаженство от простого вкуса ключевой воды.
Он следит за тем, как я пью, опять усмехается:
— Не боишься? После того, как тебя опоили?
Вода моментально становится поперек горла, я роняю стакан, кашляю натужно.
— Эй, ты не вздумай мне тут умереть, — он пересаживается на кровать ко мне, несильно хлопает здоровенной ладонью по спине… А потом уже и не хлопает. Гладит.
От его ладони идет настолько пугающий жар, что я моментально перестаю кашлять, выворачиваюсь и пытаюсь отсесть еще дальше. Утыкаюсь спиной в угол, поджимаю под себя ноги, обхватываю локти руками.
— Не бойся меня, сладкая, — его, кажется, забавляет моя реакция, — привыкай…
— Кто вы? — голос меня вполне слушается, а последнее его слово пугает, — как я здесь?.. И зачем?
— Не помнишь, как сватали? Ничего себе…
Он что-то малоразборчиво цедит сквозь зубы, злобно настолько, что становится понятно — ругается.
— Плохо помню…
— А они еще мне говорили, что ты сама по себе такая… — он неожиданно вскидывает на меня взгляд, настолько жгучий, что меня к месту припаивает, — а я же помню… Что не такая… Еле добился названия травы, что тебе всунули…
Он опять ругается, а я стараюсь осознать услышанное.
То, что этот мужчина с повадками зверя говорит про моих родных, уже ясно. Но почему я у него?
Кто он такой?
— Кто вы?
— Я? Тебе и этого не сказали? — он неожиданно усмехается, его зубы — ровные, белые, сверкают в полутьме, оттеняясь чернотой бороды. Красивый… А ведь он красивый… Если б не ужасные обстоятельства, то я бы… Посмотрела ему вслед, точно.
Неожиданные мысли пугают до дрожи, я судорожно сжимаю себя, закрываясь от всего мира.