— Девочка моя, — прорычал он, сжимая соски, играя с ними и пощипывая. Я почти не держалась на ногах, а это было только начало. Его член уже был напряжен, и я хотела запрыгнуть на него, позабыв, что мы в море, и кто-то может стать случайным свидетелем нашего помешательства.
Чувствуя, как становится нечем дышать, я требовательно поцеловала его, покусывая губы и демонстрируя возбуждение.
— Скажи мне, София… попроси… — он кинул на меня взгляд, наполненный страстью, и я с удовольствием поддержала его игру.
— Возьми меня сейчас же. Прямо здесь!
Фил обхватил мою талию… и потянул на берег.
— Ты чего?! Передумал? — запротестовала я.
Вместо ответа, он легонько толкнул меня на песок и упал рядом. Не давая опомниться, тут же оказался сверху. Его разгоряченное достоинство искало пути к наслаждению, и я была не в силах сопротивляться зову тела. Обняв его ногами, я с жадностью приняла Филиппа. Мое возбуждение было так велико, что я не позволила ему доминировать, перевернув мужчину на спину и задавая темп, но ненадолго. Он снова оказался сверху. Мы катались по берегу, сплетая тела в узоры страсти. Песок запутался в волосах, а мелкие ракушки царапали кожу, но было слишком хорошо, чтобы прекращать.
Звуки наших поцелуев и громкое дыхание наверняка было слышно на другом берегу Эгейского моря, но вести себя тише не хотелось. Я выгнулась и, чувствуя приближение оргазма, зарылась пальцами в песок. Фил перестал сдерживаться. Он прикусил мою шею, и удовольствие сладкими волнами накрыло нас с головой
— Ах… — сорвалось с губ, а ласковый ветер эхом разнес мою любовь по всему острову.
— Просыпайся, любимая. — Фил мягко, но настойчиво разбудил меня поцелуем.
Открыла глаза и вместо ответа побежала в уборную. Меня жутко мутило.
Но я думала не о себе, а о том, что подведу людей с некстати проявившимся токсикозом.
— Ты отравилась? — настороженно спросил Филипп, когда я выползла из туалета. Опустила глаза. Не при таких обстоятельствах я собиралась ему признаться.
— Фил, послушай, я хотела…
— Ложись, я вызову врача. — Он моментально превратился в заботливую мамашу. — Я думал, что креветки какие-то странные… а ты их так много съела! — бубнил он, пока я снова торопилась избавиться от лишнего при одном лишь упоминании о еде.
— Не надо врача, — попросила я, когда позыв прошел. — Мне уже лучше. Я поеду. Нельзя подводить людей.
Схватила технику и, расплывшись в самой убедительной улыбке, указала на время. Мне и правда стало хорошо. Вот только теперь накрыло чувством голода, и я мечтала залезть в холодильник и съесть что-нибудь, пока Филипп отвернется. Но он сверлил меня взглядом.