— Привет, папа, — сказала я.
Он остановился, держа в руках продукты. — Все в порядке?
Эллиот кивнул. — Я просто ждал, пока ты вернешься, чтобы отправиться домой.
Я подняла на него глаза и усмехнулась. — Это было мило.
— Спасибо, Эллиот, — сказал папа, улыбаясь ему. — Ты можешь присоединиться к нам за ужином.
Папа вошел на кухню, а я посмотрела вниз на ширинку Эллиота с почти навязчивой потребностью почувствовать его под джинсами.
Он низко наклонился, так что мне пришлось заглянуть ему в лицо. — Я вижу, куда ты смотришь, — прошептал он. — Ты — проблема.
Я потянулась, целуя его. — Скоро, — тихо сказала я в ответ.
Сейчас: Воскресенье, 31 декабря
Территория поместья Мадрона составляет более восьми акров, и, клянусь, мы обошли каждый из них. Два часа мы прогуливались, перекидывались парой слов, болтали о пустяках: о наших любимых деликатесах, о позднем увлечении оливками Кастельветрано, о книгах, которые мы любили и ненавидели, о политических страхах и надеждах, о местах отдыха наших мечтаний.
И все равно, последний Новый год, когда мы знали друг друга, ощущается как кусок радиоактивного метеорита в банке на моей ладони. Я чувствую это каждую секунду. Я делаю все возможное, чтобы не открывать ее позже.
Послеполуденное солнце скрывается за деревьями, и на землю опускается прохлада. Автомобильные шины хрустят на гравийной подъездной дорожке вдалеке, заманивая нас обратно на большую лужайку, украшенную цветочными гирляндами и усеянную тепловыми лампами, коктейльными столиками и официантами, разносящими закуски перед церемонией.
— Мне нужно подняться наверх, чтобы подготовиться. Ты в порядке?
Я киваю, и Эллиот наклоняется, прижимаясь к моему лицу, целует меня в лоб, а затем в щеку, кажется, из инстинкта. Он не успевает осознать, что сделал, как отстраняется, улыбаясь мне. Ни разу по дороге в дом, чтобы встретиться с женихами, он не обернулся, широко раскрыв глаза от осознания того, что он только что поцеловал меня так, как делал это много раз, когда был моим.
Когда он уходит, я оглядываюсь вокруг, понимая, что никого здесь не знаю. Вся семья Петропулосов находится внутри, и хотя я видела кузенов, тетушек и дядюшек время от времени, я не знаю никого из них достаточно хорошо, чтобы просто подойти и завязать разговор.
Может быть, поэтому твой круг общения так мал, — раздается у меня над ухом голос Сабрины.
Маленький круг — это качественный круг, — фыркаю я в ответ, протягивая руку за креветкой, обернутой беконом, когда она проносится мимо меня на подносе.
Я подношу ее ко рту, когда рука обхватывает мой локоть. Повернувшись от удивления, я говорю: — Ой, извините! — и начинаю передавать закуску обратно, пока не понимаю, что это всего лишь Алекс, и я только что уронила креветку ей в руку.