Эллиот пометил свое место в книге и закрыл ее, положив на бок. — Поподробнее.
— Моя подруга Никки, — сказала я. — Ей нравится этот парень, Равеш. Но Равеш пригласил меня на весенний бал, а я отказалась, потому что он просто друг, но Никки все равно злится на меня, как будто я могу помочь, что Равеш пригласил меня, а не ее. Поэтому она сказала нашей подруге…
— Дыши.
Я сделала глубокий вдох. — Она сказала нашей подруге Элизе, что я сказала подруге Равеша Астрид, что хочу пойти с Равешем только для того, чтобы он попросил меня, а потом я ему отказала. Элизе поверила ей, и теперь ни Никки, ни Элизе не разговаривают со мной.
— Ни Никки, ни Элайза с тобой не разговаривают, — поправил он, а затем, заметив мой взгляд, извинился, прежде чем добавить: — Очевидно, что Элайза и Никки — сучки.
Я рассмеялась, а потом рассмеялась еще сильнее. В шкафу все казалось таким легким. Почему так не может быть всегда?
Он почесал челюсть, наблюдая за мной. — Ты должна пригласить меня на свой весенний бал.
— Ты бы пошел? Ты же ненавидишь все это.
Эллиот кивнул и рассеянно облизал губы. — Я бы пошел.
— Все хотят с тобой познакомиться. — Я не могла оторвать взгляд от его рта, представляя, как пробую его на вкус.
— Ну, это совершенно однобоко. У меня нет желания знакомиться со всеми. — Он усмехнулся. — Но я хочу увидеть тебя в чем — то другом, кроме пижамы, джинсов или шорт.
— Ты действительно пойдешь со мной на весенний бал?
Он наклонил голову, нахмурив брови. — Неужели так трудно принять тот факт, что я хочу быть единственным человеком, которого ты согласишься взять с собой на дурацкую церемонию?
— Почему?
— Потому что ты моя лучшая подруга, Мейси, и, несмотря на твою смешную замкнутость…
— Хорошая аллитерация.
— Ты та девушка, которую я хочу. Я хочу быть вместе.
Мой желудок перевернулся от волнения и тревоги. — Ты целуешься с другими девушками.
— Редко.
— Никогда.
— Очевидно, что я бы не стал, если бы мог поцеловать тебя.
Я вздохнула, пожевала губу, заерзала. — Почему все не могут быть такими, как ты?
— Я могу быть достаточно частью твоего мира, чтобы казалось, что все такие.
Я мягко улыбнулась ему, сжимая знакомый пузырь потребности. Мне становилось все труднее и труднее игнорировать то, что я действительно, по — настоящему люблю Эллиота.
— Какое твое любимое слово, — спросила я его.
Он на мгновение присосался к нижней губе, задумавшись. — Векс, — тихо сказал он.