Внутри клокотало, сердце захлёбывалось, дыхание готово было остановиться, мысли прыгали, как кузнечики на солнечной поляне, внешне же Элис Эмон оставалась спокойной, принимая поздравления с царственной благосклонностью. Сказывалась школа бабушки и Роберта Эйбрамсона.
В дверь заглянула Адела, выхватила взглядом Пола, махнула рукой, давая понять, что ждёт не только его, но и Элис.
– Прекрасно! – похвалила она подопечных. – О вас говорят, информация разлетается со скоростью света. Раньше, чем вы проснётесь – станете знаменитыми. Я уже думаю о гастролях в ближайшее время!
– Необходимо окончить академию, – напомнила Элис. Им осталось осилить половину курса, бросать годы упорного труда ради гастролей – настоящее безумие.
– Настоящая old school, – засмеялся Пол, обхватывая худые плечи партнерши.
Она не успела переодеться, стояла в концертном платье, в котором сама себя узнавала с трудом. Пайеточная чёрная ткань с приглушённым блеском, V-образный вырез, рукава, струящиеся воланами выше локтя, подчёркнутая талия, длина в пол – всё демонстрировало стройность, грацию, выразительность ключиц, а нарочито неброские украшения с бриллиантами – недосягаемость для простых смертных.
У этой Элис Эмон не было ничего общего со спешащей по шумным улицам Лондона другой, одетой в стиле кэжуал, украшенной авторской бижутерией. Та – молодая, открытая для общения, кажущаяся беззаботной и глупой. Эта – богиня, взирающая на мир у её ног с буддийским спокойствием, принимая поклонение как должное.
– Мы должны окончить академию, – повторил Пол. – И нас ждёт Карнеги-холл! – в голосе не было ни капли сомнения, что через год, два или пять их дуэт окажется на сцене Карнеги-холла и будет блистать.
– Прежде, чем отправиться в Карнеги на Седьмое авеню, вас ждёт выступление в Колумбийском университете.
Элис замерла, обжигающая волна ухнула из головы в живот, добежала к пяткам, сделала кульбит и вернулась обратно, заливая щёки болезненным румянцем.
– У вас останется время посмотреть Нью-Йорк, – по-своему поняла Адела. – Через двадцать минут жду у служебного выхода.
О том, что Саша живёт здесь, на континенте, где сейчас находится, дышит, разговаривает, принимает аплодисменты она, Элис помнила каждую милисекунду. Страдай она спасительной амнезией, прохладный воздух декабрьского Нью-Йорка вернул бы воспоминания. И о том, что Колумбийский университет, в котором учится Марьяна, находится в жалких полутора километрах от концертного зала «Аполло» – помнила наверняка. Гугл не утаивал информацию. И всё же изо всех сил надеялась, что избежит встречи с прошлым.