— Так вот почему ты возмущалась, когда я тебя так называл! — А вот Диего верить не стоит. Стоило ему взглядом вернуться к Лине, так в них заиграли озорные бесята. Все он понимал, дурачка из себя строил! — А что насчёт меня — все оборотни петь умеют.
— Ага, но не все это делают хорошо, — подхватил Зак и встал со своего места, привлекая внимания всех собравшихся братьев. Он высоко поднял кружку с пивом — а именно этот напиток употреблял правая рука вожака — и стал зазывать толпу: — Пой! Пой! Пой!
И этот глас очень быстро подхватила вся таверна, только кто-то кричал, ударяя кружкой по столу в такт этого слова, а кто-то выл. В человеческом облике. Надрывая глотки, будто до самих звёзд дозваться хотели. Вот это уже не самое приятное звучание было.
Диего не торопился. Он то ли наслаждался этим зовом, то ли, напротив, оттягивал момент со слабой улыбкой.
— Если не хочешь, можешь не петь, — улыбнулась Лина Диего. — Я на твоей стороне. Мне их оглушить? — конечно, спросила в шутку.
Хотела она сказать, что нисколько не обиделась на них, но не успела. Это они неправильно ее поняли. Она не хотела показаться такой уж грозной, лишь поставить сразу всех на место, что их шутки не должны заходить слишком далеко. А что касается Диего… Не получалось злиться на него.
— Не отстанут же, — фыркнул Диего и тяжело вздохнул. Это все приняли как начало, но вместо того, что бы замолчать, оборотни лишь резвее и громче затребовали свое.
И Диего, опустив голову, запел. Но вопреки всем ожиданиям Лины, оборотни, как оказалось, пели не как люди. Сначала это было мычание какой-то мелодии. И чем громче оно становилось, чем выше поднимал голову Диего, закрывая глаза, тем тише становилось в таверне. Губы черногривого волка открылись, но и тогда слов не было. Он будто просто распевался на волчий манер. Но…
Это было красиво.
Низкий, бархатный и чистый голос, в котором не было и нотки привычного рычания, обволакивал помещение как нечто тягучее, прохладное. Мужской баритон не приносил тепла в холодную зиму, но было в нем что-то свежее, как если бы приятный бриз щекотал лицо в жаркий и знойный день.
Голос был поистине мужской. Как и было сказано выше, он был низким, приятным на слух. Чем-то напоминал низкие ноты виолончели. То и было пением оборотня. Вой в виде зверя, но напев мелодии в облике человека. Спокойный напев, неторопливый, который будто укрощал каждого оборотня в помещении. Мужчины были тихи, и даже кружку на стол никто не рисковал ставить, чтобы не нарушить вой вожака. Мелодия не подходила под этот вечер, и по сути своей должна быть длиннее, но люди вряд ли бы слушали такие напевы три, а то и четыре часа, которые для стаи были лишь коротким мигом.