На счастье, то дело попало в мои руки, и я решил, что молодой, явно талантливый в своём роде парень может замолить свои грехи и в столице. Если, конечно, будет честно сотрудничать лично со мной и выполнять всё, что скажут без сомнений и колебаний. Нетрудно предугадать выбор, который сделал неглупый юноша. С тех пор Захар с опиумом завязал, благо привыкнуть к нему не успел, а у меня появился достаточно перспективный агент, поднявшийся не без помощи управления полиции до приличных высот на избранном поприще.
Потягивая очень неплохое вино, начинаю расспрашивать Захара о жизни, о новостях «дна» столичного общества. Спешить тут не следует, часто в такой вольной беседе узнаёшь гораздо больше, чем при допросе. Просто потому, что здесь всплывают факты, о которых ты не имел никакого понятия и не догадался бы спросить. Но сейчас всё не так. Нервно озираясь, мой визави выпивает стакан водки, и показывает глазами на выход. После чего смачно закусывает луковицей, встаёт из-за стола и направляется к чёрному ходу. Это что-то новенькое!
Оставляю на столе трёшку – за нашу еду и приличные чаевые, накидываю пальто, и выхожу через парадную дверь. Никто не проявляет особого интереса, но ведь не станет же опытный агент просто так паниковать, а Захар явно паникует.
На улице быстро идём вдоль канала, сворачиваем в подворотню, где нищий подхватывает узел с каким-то тряпьём и протягивает мне замызганный до последней крайности клифт. Всё это молча. На ходу переодеваемся, прячем волосы под шапками, делаем на лицах несколько грязных разводов, и выходим на соседнюю улицу. Темно, но я представляю, что выглядим мы сейчас двумя мастеровыми, возвращающимися после тяжёлого трудового дня.
Ещё один поворот, очередной проходной двор, неприметная дверь без вывески, и мы оказываемся в кабаке очень нижесреднего пошиба. Как раз для таких работяг, какими мы сейчас и выглядим. Присаживаемся к крошечному, грязно-липкому, но отдельному столику. О меню в подобном заведении речи, понятно, не идёт, но по щелчку пальцами поднятой руки и здесь очень быстро появляется мальчишка в засаленном переднике с подносом, на котором возвышается штоф, пара неизменных луковиц, тарелка солёных огурцов и краюха хлеба. Выпиваем по первой. Отрава редкостная! Как вообще можно пить нечто подобное и не помереть?! Но деваться некуда, вокруг все пьют именно «это», и мы продолжаем начатую беседу.
Для начала Захар объясняет, почему нам пришлось покинуть «Пряник» – те самые личности, что глушили водку в общем зале, людишки Митьки рыжего, их Захар узнал сразу. Один из них шепнул проходящему мимо Захару, чтоб тот сматывался – мол, скоро «начнётся» – люди рыжего будут «учить» нового авторитета Пашку Викинга – тот совсем не по правилам зарезал предыдущего «смотрящего» и творит беспредел, вот и надо его «окоротить». Очень-очень интересно!