Лично меня интересует лишь один из достойных обитателей нашего, теперь общего, дома: Паша викинг. О, нет! Он не живёт в этом вонючем притоне! Для жизни у сего достойного мужа имеются вполне приличная квартира на Петроградской стороне и роскошная вилла в пригороде. Но именно здесь, на Лиговке, главарь каждый вечер встречается с подельниками, выслушивает отчёты, проводит «воспитательную» работу с должниками. Потому за виллой и квартирой поставлены наблюдать другие люди, а я поселился в этом приюте обездоленных.
Да, надо уточнить! Здесь и сейчас я старый, практически древний еврей из Варшавы Лазарь Моисеевич Нахамкес. Лазарь Моисеевич приехал в Петербург месяц назад, после того, как в Варшаве умерла его жена Ревекка. После смерти жены, единственным близким для старика существом осталась двадцатипятилетняя дочь Мариам, уехавшая пять лет назад в столицу искать счастья, да так и не вернувшаяся в родное гетто.
Увы, молодой вертихвостке, уже почти-таки захомутавшей купца третьей гильдии Сёму Бримана было не до престарелого родителя, появившегося в самый неподходящий момент, и могущего испортить все её высокие планы на жизнь. Марьям со своим шлемазлом женихом прогнали старика, и велели ему возвращаться домой! А куда-таки ехать старому еврею, если его, как есть, нигде не ждут?! Нет, лучше уж он останется здесь и хоть изредка сможет видеть дочь. Глядишь, со временем у неё заработает голова, и отношения наладятся, а он подождёт! Нахамкес видел в жизни многое и на кладбище пока не собирается!
Обо всех этих обстоятельствах своей нелёгкой жизни Лазарь Моисеевич поведал квартирной хозяйке, у которой снял каморку в мансарде за две копейки в неделю в первый же вечер. Жизнь старого еврея отличалась завидным постоянством привычек. Просыпался он поздно, но в каморке своей по утрам не засиживался – шел слоняться по городу. Аккуратно сопровождавший в первые дни старика мальчишка – смешно с моим то опытом было его не заметить – доложил «смотрящему», что новый обитатель бандитского гнезда попрошайничеством не занимается.
Шатается часами по городу, чаще всего в районе лавки мелкого купца Семёна Бримана и его же дома, сидит на скамейках, греется в чайной, где, однако, спрашивает только голый кипяток, и вообще – неинтересная личность. Ест мало, обходится подачками мясника в ближайшей лавчонке, который за копейку в неделю отвешивает ему обрезки шкур и хрящи, в изобилии скапливающиеся к вечеру. У булочника, держащего небольшой киоск напротив мясника, Лазарь Моисеевич берёт черствый непроданный за неделю хлеб и тем довольствуется.