Достаю блокнот и возвращаюсь к наблюдению за улицей. Тем более мне, наконец, приносят поистине прекрасный ароматный кофе. Похоже, на «Терпсихоре» успели побывать не только люди Никитина. Ну нельзя сварить такой напиток из старых, потерявших за долгую зиму всякий аромат зёрен! Тут же явно свежайшая, только что со знанием дела обжаренная южноамериканская арабика. А единственный, пока, транспорт из южной Америки в этом году какой? Правильно, пришедшая вчера и ещё не разгруженная «Терпсихора» с грузом рома, какао, кофе и сахара из Гаваны.
Смотрю в окно на выплывающих из туманной мороси прохожих и пытаюсь угадать их мысли. Вот няня ведёт двух барчуков: мальчишек лет примерно пяти и восьми. Барчуки так и рвутся к витрине никитинской лавки, и няне приходится постараться, чтобы справиться с разбойниками.
Неожиданно на помощь женщине приходит мгновенно просчитавший ситуацию Захар. Незаметно подмигнув няне, нищий начинает представление. Растопырив свои грязные ручищи и искусно имитируя потерявшего всякое соображение пьяницу, он устремляется к детям, выкрикивая, что сейчас-то наконец выдерет их вожжами как сидоровых коз. Перепуганные мальчишки опрометью бросаются вдоль улицы, а Захар с хитрющей улыбкой отвешивает няне элегантный поклон.
Молодая задорная улыбка освещает усталое лицо няни, и становится понятно, что ей ещё нет и пятидесяти, хотя буквально пару минут назад она выглядела совсем старушкой. Женщина кидает нищему монетку, которую тот ловко ловит на лету, и со смехом устремляется за подопечными. Довольные представлением покупатели из очереди улыбаются и смеются, несмотря на дождик.
Настроение поднимается и у меня. Расплачиваюсь с официантом, получаю на сдачу целую кучу новеньких, блестящих как солнце, ещё совсем не затёртых копеек, и покидаю кафе. Меня уже ждёт шеф – стареющий, но всё ещё всесильный Александр Христофорович Бенкендорф.
II
.
– Проходите, Григорий Иванович, присаживайтесь. – Обращается ко мне Бенкендорф. Шеф сегодня явно в хорошем настроении, несмотря на серьёзность дела, которое собрало в его кабинете меня и ещё двоих незнакомых господ.
Один – высокий и худой мужчина сорока, примерно, лет. Лицо у него аристократического вида, бледное, вытянутое, под глазами мешки, которые он тщетно пытается скрыть с помощью массажа и притираний. Одет этот гость шефа в безупречно сидящий тёмно-коричневый костюм английского сукна.
Второй гость попроще. Мужчина ближе к пятидесяти, с большой залысиной на круглой голове. Костюм на нём хороший, чесучовый, но сидит непривычно – явно оделся в лучшее для встречи с большим начальством. Руки сильные, на не находящих себе места ладонях заметны мозоли. Похоже – выходец из простолюдинов, но явно с образованием, скорее всего – техническим. Держится напряжённо, лицо так и застыло, а глаза бегают между аристократом и шефом.