«Я же сказал: готовьтесь, я включу вас в перечень награждённых».
– А могу я просить в качестве награды о проявлении снисхождения к одному из… Так, ладно, а скажите, кто самый высокопоставленный из арестованных?
«Формально из всех задержанных самыми важными являются пара вице-премьеров – их взяли сегодня ночью».
– Значит, никто из преемников не пострадал? Ну тогда просьба снимается. Тогда я жду реальных наград – таких, чтоб даже Юрий Анатольич и Николай Иваныч обзавидовались! И чтоб Максим Сергеич обзавидовался!
Получайте, суки, в ответ мой новый камешек с пылу с жару. Первый камешек всё же, видно, где-то тихо почил: что-то я тогда недоучёл, недодумал по малолетству. Зато второй, запущенный уже более умелой рукой и в более удачном месте, имеет все шансы попасть не в одно, а сразу в несколько яблочек, и хотел бы я видеть, как вы там все завертитесь, выуживая разные нехорошие смыслы из моих бессмысленных слов. Не получится со вторым камешком – переживу и запущу третий.
А пока спать, да здравствует вторая беспробудная ночь: мне нужны будут завтра силы завершить задуманное. Ну или задумать что-нибудь новое, если старое задуманное завершаться не пожелает.
Путь к свободе устлан прелыми листьями
Среди ночи случайно вспомнил про свои клятвы/заклятия/проклятия, которые давно уже не повторял, а ведь грядущий день не имеет права потеряться в истории! Сумел придумать такой вариант: лукраедки должны быть помещены в террариум, и пусть там друг другом закусывают! Но провижу на многие годы вперёд, как на пути такого рода справедливейшего возмездия зоозащитники грудями встают, – а ты тут из-за них клятвопреступником становись!
Нас утро встречает прохладно, как неродных. А точно ли это утро триумфа, а не провала? Будет ли Марии в это утро вообще до меня? А если будет, то сумеет ли она до меня добраться?
Но всё оказывается и сложнее, и проще, чем представлялось нашим с Машкой воспалённым фантазиям.
Что касается чёртова гения, то он так и не появился со своими тубусами и моим итальянским паспортом на красивую фамилию Антисанти, но мы обошлись и без его халтуры, и без Машкиного чемодана.
Итак, Машка – без чемодана – влетела и привычным движением залепила Глаз, затем сняла с себя куртку – и под ней оказалась ещё одна куртка, затем сняла с себя джинсы – и под ними оказались ещё одни джинсы, затем… Нет, кроссовки она снимать не стала, вместо этого она достала из карманов кеды и бросила: «Одевайся, и не забудь взять то, что нельзя оставлять этим». Уж не друзей ли моих-лукраедок она так презрительно именует «этими»?