– Так от дракона и беременный, – просто ответил омега, и все ахнули от ужаса.
– Под стражу развратника! – тут же приказал король. Такого позора он не ожидал. Это ж надо – его собственный сын беременный от нечисти поганой! Получается, омега с драконом возлежал! Короля от таких мыслей чуть не стошнило.
– Пощади! – удивленно и отчаянно выкрикнул омега своему отцу, который по задумке должен был беспокоиться о сыне, а не кидать в темницу.
– Твоя жизнь и яйца твоего невысиженного не стоит! – грозно ответил ему отец.
Оказавшись в подземной тюрьме, Ларс снял с себя обманные заклятья и разревелся. Воспоминания вернулись и одарили счастьем прекрасной любви, но и напомнили о страшной ране, нанесенной любимому, и оставленных в одиночестве малышах. А теперь еще Ларс в подземелье, без шанса спастись. Там, наверху, еще был смысл ругаться с отцом, пытаясь его убедить. Может, удалось бы договориться, если б ему дали возможность. Но омегу слушать никто не захотел.
Привезли как пленника, обманули как безвольную куклу и пытались выдать замуж. А теперь и вовсе заклеймили грязью и бросили в тюрьму. И как объяснить, что любовь сильнее любых предрассудков? Ради любви можно творить глупости и совершать великие подвиги. И неважно для любви, какого цвета кожа, какого пола избранник и, вообще, дракон он или нет. В большом сердце для любого найдется место, надо только уметь себя открывать и доверять. Надо просто уметь любить, а Ульф, похоже, никогда никого не любил. Ни своего сына, ни мужа. Как и все другие, что не понимают непривычной любви – они просто не умеют любить!
В расстроенных чувствах Ларс не доносил своего ребеночка и снес яичко раньше срока. Теперь сидел в темнице с пульсирующим темный яйцом и надеялся, что ребенок выберется наружу до того, как король соберется их обоих казнить. Потому что тогда дракончик сможет улететь и спастись. А жизнь ребенка для Ларса была важнее всего, потому что дети его – это их с Йоном любовь. Ведь только от любви появляются дети.
Через несколько дней заточения к Ларсу явился священник и потребовал раскаяться в грехах. Да какие могут быть грехи, если Ларс просто любил?! Что грешного может быть в любви, особенно взаимной и прекрасной, как белоснежное небо Норрботтена? Священник лишь покачал головой – грех такой на душе Ларс себе оставил. А потом прибежали стражники, Ларсу скрутили руки, отобрали у него яйцо и поволокли на дворцовую площадь.
– Ребенка пожалейте, изверги! – стал умолять Ларс, заметив установленные костры для сжигания грешников.
– Да какой же это ребеночек! – с отвращением выкрикнул Ульф. – Исчадье поганое, змеиное наследие, сжигайте его первым!