– А на кой она тебе, если есть я? – удивилась Белая деваха и вновь ущипнула Зайца. Но тот успел увернуться, поэтому щипок получился не сильным.
– Она яблочная, спелая, запашистая, краснощёкая!
В ответ Заяц получил такую оплеуху, что свалился с лавки и потерял сознание.
А вокруг плыли, искрясь и радуясь, большие оранжевые тугие, как кокон бабочек, не вылупившиеся, не проклюнувшиеся планеты, населённые духами и сверхсуществами, невидимые человечьему слепому глазу. На Марсе цвели, пьянили ароматом, пчелиным жужжанием, последней грешной белой радугой, огромные яблони. До Разговения осталось девять дней…
Белая деваха оказалась, очень сочной и почти безвкусной при близком рассмотрении. Запах чеснока словно испарился, словно исчез. Заяц подсел к ней, чтобы немного поболтать о странном письме, «дойти до сути», как сказал знаменитый поэт двадцатого века.
– Вы хорошо танцуете! – начал Заяц, подластиваясь к девахе.
– А вот и нет! Врёшь, ё-моё! – глаза у девахи сузились в маленькие окошечки, в жёлтые огни настольной лампы. – Все вы такие! Сначала ласковые слова говорите, а жениться не хотите!
– Разве вы не замужем? – Заяц был хитёр, как лиса.
– Я не помню… – призналась деваха и принялась вытирать глаза платочком.
– А вы в паспорт посмотрите, может, там что написано?
– Что вы! – затрепетала деваха. – Нам это нельзя, нам запрещено…
– Кто запретил?
– Зевс! – деваха приложила палец к губам.
– А вы поглядите тайно. Никто не узнает. Так сказать, в целях безопасности.
– Нет… я жить хочу!
– Разве это жизнь?
– Разве нет?
– Конечно, нет! Если вы не замужем, то вам пора искать мужа. А если замужем, то пора ему изменить! – кивнул Заяц и сочувственно взял деваху за руку. Ладошка была слегка влажной, но белой и тёплой, как у кошки.
– Что мне делать с вами? – деваха прильнула к Зайцу полной, мягкой грудёшкой.
– Ничего! – Заяц пожал плечами.
– Так нельзя! Я должна вас либо обольстить, либо забыть навсегда.
– Разве вы меня помните? – Заяц был ещё хитрей, чем думала деваха.
– Смутно… кажется, вы приходили в нашу Харчевню. Да, точно. Вы приносили рукопись! – вспомнила деваха.
– Что с этой рукописью стало? – Заяц подпрыгнул от радости.
– Кажется. Мы ей растопили камин. Знаете, было холодно. Так зябли руки, особенно пальцы, – деваха поднесла к глазам свои пушистые ладошки. – Мы такие беззащитные, такие грустные. Эти длинные, беспросветные вечера. И маленькие снежинки на стёклах. А утром! Рано вставать. Идти в Харчевню. Зачем. Для чего?
– Для общества! – Заяц решил идти до конца.
– О! Разве это настоящее светское, утонченное, интеллигентное сборище? Вандалы! – Лицо девахи вытянулось в гримаску.