– О чем?
– О хозяине плантации.
Лу пожала покатыми плечами. Она все еще сохранила королевскую осанку, видно, что когда-то прежде была красива.
– Заходите, – просто сказала она, – хотя не знаю, что могу вам сказать. Хозяина я вижу теперь нечасто.
Он проследовал за ней в скромно обставленную, но чистенькую комнату и опустился на невысокую табуретку, стоявшую у стола.
– Не найдется чего-нибудь выпить? – спросил он.
– Вот, вода.
– Может, что-то покрепче?
– Есть только это, – женщина смущенно улыбнулась и поставила на стол небольшой графинчик с самодельной тростниковой водкой.
– А, огненная вода! Другое дело. Вы будете?
Она кивнула и подала ему деревянный бокал. Такой же взяла и себе. Людей, которые любят выпить, Росьо чувствовал издалека. Такой человек никогда не откажется от подобного предложения. И его легко будет разговорить.
– У меня, кстати, с собой тоже припасено, – с этими словами Росьо вытащил небольшую фляжку с отличнейшим ромом, которым он намеревался поделиться с гостеприимной хозяйкой.
Он смотрел, как Лу с благоговением разливала белую жидкость, как если бы совершала какой-то таинственный магический ритуал. Ее руки слегка вздрагивали от волнения.
– Ваше здоровье! – улыбнулся он, поднимая бокал.
– Ну, – Лу, отхлебнула изрядный глоток и закашлялась, отфыркиваясь, – водка была крепкой, – О чем вы хотели поговорить?
– Правда, что вы были подругой хозяина? – напрямик спросил Росьо, и сам сделал маленький глоток.
Женщина невесело кивнула, оперлась руками о стол и вопросительно посмотрела на него.
– А теперь?
– Теперь нет, – спокойно и с достоинством ответила она.
– Могу спорить, нашел молодую! – предположил Росьо тоном человека, уверенного в собственной правоте.
– Если бы! – усмехнулась она. – Если бы так, я бы поняла. Это нормально.
– А в чем же дело?
Лу молча махнула рукой, но он продолжал выжидающе смотреть на нее.
– Он болен, – наконец ответила она.
– Надо же! Виктория не говорила, что у ее отца слабое здоровье! – искренне удивился Росьо, и в его голосе послышалось сочувствие.
– О! Здоровье-то у него отличное! Поздоровее нас с вами будет. Но он все равно болен. По-другому, – словно в поисках понимания она взглянула на собеседника, – Он не живет среди нас. Как если бы… отъединился ото всех!
– Почему?
Лу сделала еще один большой глоток для храбрости. Она с шумом выдохнула воздух и закрыла лицо руками. Потом снова подняла голову.
– Из-за той женщины. Из-за Жюстины, – наконец, сказала она.
– Жюстина? Это его покойная жена?
– Нет. Женщина, которую он любил. Еще до жены. Она была ведьма. Приворожила его. Мне так кажется. Уж очень он убивался, когда она вышла за другого. Это было очень давно, еще на Барбадосе, пока туда не пришли англичане. Потом женился на матери Виктории, донье Флоре, та была хорошая женщина, добрая, и приехал сюда. Но он так и не смог забыть. Они плохо жили с женой, она, бедная, переживала очень! И со мной он не забыл ее, и с другими девушками. Я даже ходила к одной колдунье. К негритянке с соседней плантации. Хотела помочь, но она сказала, что бесполезно, он слишком прирос к ней. Я все ждала, когда он умрет, с этим ведь долго не протянешь… Но он все не умирал. Просто закрылся от людей: от жены, от дочери, от меня. Жил, не думая, как живет. А после смерти жены ему еще хуже стало. И с годами он не забывал, а как будто бы наоборот. Он все мне рассказывал, расскажет, ему легче становилось. Поэтому он так долго и был со мной.