— Именно потому, что я профессионал, я прекрасно понимаю, что это дело ни для кого не будет в списке приоритетов. На фоне готовящегося переворота, какая-то девочка-иностранка… — Федор не договорил, отводя глаза в сторону мерно плескавшихся поблизости волн Адриатики.
— Я тебя услышал, — повторил Деррик. — И я действительно сделаю все, что могу. Это не просто дежурные слова. Но обещай мне, что не будешь рисковать ради этой девочки. Фред… Ты же не сделаешь такую глупость? — Дэнсон с тревогой посмотрел на своего источника.
Федор вновь усмехнулся.
— Я похож на человека, способного делать глупости? — только и отозвался он…
На человека, способного на глупости и сантименты, Федор Аверин действительно похож не был, и все же настрой своего информатора вызвал у Деррика некоторую тревогу. Он не лукавил, когда говорил, что хотел бы спасти жизнь Невены. Когда-то, решив работать в ФБР, он больше всего хотел именно этого — спасать невинных и защищать жертв. К тому же он уже знал, и знал из опыта, что совесть не обманешь, и осознание того, что он мог бы сохранить чью-то жизнь, но не успел или ошибся, будет неотступно преследовать его годами. Однако сейчас он имел дело с особым случаем — случаем, который, он был уверен, выпадает только раз в жизни, и то не каждому агенту.
Попытка вооруженного переворота в другой стране, в центре Европы, ставящая целью помешать этой стране присоединиться к НАТО, участие русских шпионов и международных террористов, личный источник, поставляющий информацию из эпицентра заговора — о таком молодой 33-летний агент ФБР не мог даже мечтать. Деррик прекрасно понимал, что сможет построить на этом деле всю свою карьеру, и, если операция по предотвращению восстания провалится из-за него или его агента, этот позор он не сможет смыть уже никогда. Дэнсон не раз говорил себе, что в случае успеха россиян погибнут десятки, если не сотни человек, и предотвратить эти смерти намного важнее, чем рисковать всей операцией, стараясь защитить одного-единственного человека, даже не зная до конца, угрожает ли ему опасность именно сейчас. К тому же его непосредственной миссией была защита вполне конкретного американского гражданина — Ральфа Хиггинса, и отслеживание любых контактов с ним русской разведки — отслеживание, а не вмешательство!
Разумеется, он не собирался скрывать информацию, и знал, что немедленно сообщит черногорским властям о риске для Невены. Он искренне надеялся, что той слежки, которая уже была установлена за Иваном Старчуком, будет достаточно, чтобы предотвратить убийство. Но звонить в Сербию и просить своих коллег о дополнительных мерах он, по правде говоря, не собирался. Деррик не хотел ставить под сомнение профессионализм черногорских коллег, особенно учитывая то, что ему выпала честь самому стать членом опергруппы.