После этих слов большая часть населения начала шептаться между собой.
– Но, возможно, ничего не получится, и этому парню, будущему отцу детей дриад, придётся погибнуть во цвете лет. Вам решать. Невольно вас никто не потащит.
По окончанию речи я покосилась на говорившего. Ага, как же. Если надо будет, утащу кого-нибудь сама. Ещё куда-то лететь я не собираюсь. И так задержалась с этими дриадами.
– Я пойду! – из-за спин, вошедших со мной появился совсем юный мурани. Он был в подранных штанах и совсем не похожей на тунику кофте. Она больше смахивала на половую тряпку. Цвет лица хоть и серый, но заметна сильная бледность.
Он едва держался на ногах, даже слегка покачивало, но глаза были ясные. Отчего я сделала вывод, что он или болеет, или долгое время голодный, потому что его худоба была видна невооружённым взглядом.
– Эй, Цверт, шёл бы ты отсюда, разве тебе выдержать ночь любви хоть с одной бабой? А уж тем более с кучей дриад. Говорят, они в такое время становятся ненасытными.
– А тебе-то почём знать, Людирт? Уже был там, сам испробовал? Нет? Тогда молчи! А у малого есть зубки, улыбнулась я, глядя на эту перепалку.
– Так что, берёте меня? Всё равно я тут как кость в горле всем. Я ж наполовину только мурани, вторая половина от гнома. Вы не смотрите, что я худой и непохож на коренастых гномов. Зато во мне стержень есть, и болезни меня не берут.
– А чего ж ты тощий тогда такой? – спросила, хотя уже понимала, что возьму именно этого малого с собой. И постараюсь сделать всё, чтобы он выжил.
– А это не болезнь, всего-навсего недоедание. Пару дней хорошего питания, и я буду в норме. У вас же есть время на это? Да и покормить бы меня ради этого не мешало бы, – он улыбнулся мне так искренне и открыто, что на душе заскреблись вулорки. Будет очень жаль, если не получится договориться с дриадами.
– У меня нет денег, но могу принести пару тушек зверей с охоты.
– Ну неее, какие тушки? Мы любим хлеб и каши из круп с наших полей. А иногда можем съесть орехи и ягоды. Грибы и мёд тоже подойдут.
Кто-то из толпы выкрикнул, что отважный парень, рискующий жизнью ради общего блага их народа, имеет полное право наесться до отвала, и надо скинуться на оплату обеда для него. Толпа снова пришла в движение, а через десять минут юноша сидел и уплетал всё, что ему принесли.