Одним из самых мерзких запахов, который вызывал в ней чувство тошноты был запах табачного дыма. Она его не выносила. С ним мог бы сравниться разве, что запах ее квартиры, который обдает ее первые секунды, после свежего морозного воздуха или кислый запах газа от старой плиты. И все эти «благовония» по воли судьбы ей приходилось вдыхать каждый день.
У фасада здания росли пышные ели. Кто-то крикнул ее оттуда и Леля замерла, как будто в нее бросили чем-то тяжелым по голове. Или раздавили, как ползущего по стене таракана, что она даже не заметила с какой стороны на нее надвигался тапок. От таких вещей ей всегда становилось очень тревожно. Осознание того, что ничего страшного не произошло пришло к ней через полминуты. За это время успел прозвенеть чей-то смех.
– Рослякова! – звал ее Стас, – Ну ты чего?
Она повернулась и увидела справа от себя старосту их группы в компании двух девочек. Все трое держали в руках сигареты. Стас внимательно смотрел на нее и улыбался.
– Подойди на пару слов, Рослякова. Да не бойся ты, буквально на минутку, – добавил он, видя, как она мешкается и бросает взгляд с него на крыльцо.
– Ладно…, –прошептала она и сделала на встречу семь шагов, оставив между ними шага три, чтобы не вдыхать ядовитый дым, которого ей хватало и дома. Она озадаченно смотрела на Стаса внизу вверх, ожидая, что он ей скажет. Улыбка медленно сползла с его лица, когда она подошла ближе, и он обеспокоенно спросил:
– Ты чего?
– Я – чего? – переспросила Леля и ее лицо стало еще грустнее, хоть она этого даже и не заметила.
– Да. Я еще ничего не сказал, а ты уже собралась плакать.
– Да ладно тебе, Стас, тупица, – прыснула Вероника, – У нее всегда такое лицо. Как у Добби из Гарри Поттера. Помните домовика?
– Ха! Точно. – посмеялась Соня – девочка с короткими ярко-розовыми волосами и розовыми от природы губками-бантиками. Одета она была как кукла – короткая кожаная юбка в обтяжку и оранжевая футболка с короткими рукавами, в которой под тенью деревьев ей должно было быть прохладно, – А я все думаю, кого она мне напоминает.
Стас с обожанием на нее посмотрел, после чего перевел взгляд назад на Лелю. Теперь в нем не осталось ни следа тревоги. Ему льстило то, что Соня посмеялась. В общем-то это и была цель всех шуток, которые он отпускал.
– Слушай, Рослякова, – продолжил парень, – Ты только не обижайся, ладно? Я все хотел спросить откуда у тебя такая фамилия, а? С виду третий класс. Ну серьезно, зато Рослякова. Как так получилось?
На секунду ему показалось, что она сейчас расплачется, и он успел пожалеть, что все же решился задать ей этот вопрос. Но задрожавшая губа на ее лице поползла вверх, а не вниз. И если бы не ее исключительно невинный и беззащитный вид, он мог бы поклясться, что ее лицо исказила чистая, смешанная с отвращением злоба.