От этих слов ей стало не по себе. На секундочку Лели даже показалось, что он знает. Понял, что она обманывает и его и просто играет с ней, пытаясь вывести на чистую воду. Она опустила глаза и этот жест был понят Андреем неправильно. Он взял ее руку и начал успокаивать.
– Прости, пожалуйста. Ты не виновата. Все-таки это была моя идея и если кто и обманул твоих родителей так это я— похититель маленьких девочек.
Андрей попытался сделать зловещее лицо, но с его добрыми глазами у него ничего не получилось. Леля посмеялась, и они запросили счет. Когда он расплачивался она заметила, что сумма с лихвой превышает стоимость двух чашек какао. Такой же щедрый, как и его отец…
Каждый следующий день, оставленный им последнем месяцем лета, который для Лели был сокращен на одиннадцать вырванных из жизни дней, она просыпалась на рассвете от страшных кошмаров, снова набросившихся на нее, как разъяренный медведь после недлительной спячки. И с каждым днем, приближающим день ее отъезда, они становились темнее, изощреннее и ужасней. А подполье, в которое ее просили спуститься – глубже и холоднее. Там водилась нечисть, тела с содранной кожей, обмотанные колючей проволокой. Снизу лязгали кости и хрустели поломанные позвоночники, а сверху на нее мечтательно смотрели два мертвых лица, очень похожие друг на друга – ее мама и ее бабушка.
Она просыпалась и вся дрожала. Андрей успокаивал ее и расспрашивал о кошмарах, но каждый раз она говорила, что либо не помнит, что ей снилось, либо выдумывала что-нибудь менее больное и безобидное, с чего он смеялся и говорил: «пустяки, Леля, неужели ты такая трусишка, что тебя так просто напугать?»
Заснуть после этого не удавалось. Она лежала и просто смотрела в потолок, а Андрей, положив на нее руку словно не желая или боясь выпустить смотрел на нее и наблюдал за тем, как поднималась и опускалась ее грудь. Он тоже думал, что скоро придется ее отпустить. Грубо говоря, вернуть туда где взял, потому что он не мог забрать ее на совсем. Пока не мог и прекрасно это понимал. Ему с трудом удавалось представить, как он будет встречать без нее рассветы. Что она будет далеко от него, где-то там. И одного факта, что она не рядом было достаточно, чтобы свести его с ума. Но он и так украл ее у родителей надолго. Целых два месяца, которых теперь казалось слишком мало и недостаточно. Жаль, что жизнь нельзя поставить на паузу или замедлить время, чтобы минуты, когда ты счастлив длились дольше, а не летели как снежный ком с крутого спуска.
– Ты совсем не загорела. – сказал он как-то, пораженный тем, что эта мысль только теперь пришла к нему в голову, – А с лагеря обычно возвращаются загорелыми.