Леля сидела на кухне и впервые за все это время смотрела не в окно, а в книгу. Она старалась как можно больше читать, проглатывая страницу за страницей и не замечая если Андрей начинал с ней заигрывать. Ей хотелось прочитать хотя бы несколько книг до своего отъезда, и она не отрывалась от чтения ни на минуту. Он предлагал взять ей книги с собой, но Леля знала, что не будет дома чувствовать себя достаточно спокойно, чтобы заниматься этим делом и боялась за их сохранность.
– Ну и что? – спросила она, не поднимая глаз от книги.
– Как – и что? Наша легенда может разорваться в пух и прах если они углядят хотя бы одну несостыкующуюся деталь.
– Какую еще деталь? Тебе надо поменьше смотреть свои детективы. Люди не замечают таких мелочей, они заняты своими мыслями, вообрази – сказала она, не заметив, как стала разговаривать его фразочками.
Андрей улыбнулся и сел рядом с ней, немного отодвинув книгу, чтобы заглянуть ей в лицо.
– И все же. Нужно что-то придумать.
– Скажу, что в лесу было много деревьев! А еще я часто не гуляла и на речку не ходила. Так им будет даже спокойнее.
Вечерами он вытаскивал ее гулять. Несколько раз они катались на катерах. Раз он посадил ее на карусель с лошадками и пока она каталась мечтал о дочерях, которых эта девочка подарит ему через лет пять. Воздух Лели совсем стал казаться осенним. Большая часть листьев начала желтеть и когда она находила под своими ногами опавший лист ее одолевало тягостное чувство тоски и надвигающейся тревоги. Даже Андрею не удавалось выбить ее из нее. Все как-то перевернулось в ее голове. Ночами она просыпалась, не понимая где находятся, не веря, что когда-то спала на полу за шкафом и что ей придется туда вернуться. Она не хотела и боялась возвращаться в сундук. Временами, отрываясь от страниц, чтобы продумать прочитанное к ней приходили мысли выдумать для него очередную ложь, чтобы остаться с ним на дольше. Например, что родители остаются в деревни, к примеру, до октября, а бабушка уехала вместе с ними, и никто не сможет узнать, что ее нет дома. Но вот наступило девятнадцатое августа, и он взялся помогать ей собирать вещи. А вечером ему позвонила мама и сказала, что они возвращаются из отпуска через пять дней.
То, что он молчал и не уговаривал ее остаться хотя бы на денек было для Лели равносильно тому, что она ему надоела, что он хочет от нее избавиться – выбросить из своего дома. Андрей же прилагал все силы, чтобы держать себя в руках и позволить ей вернуться домой где, как он думал, ее уже заждались. Он не мог считать ее своей собственностью, не мог все время насильно держать при себе. И она тоже молчала. Молчала уже несколько дней, опустив большие грустные глаза в книгу, и Андрей думал, что она тоскует по дому, по своей фиолетовой комнатке, по домашней еде, которую готовила ее мама, по интересным историям отца, которые он привозил с каждой поездки. В конце концов, он и в самом деле начал чувствовать себя вором, который украл ее от семьи, лишил той радости, что могла бы быть у нее в кругу близких если бы она не была с ним и решил, что когда Леля вернется домой он не будет донимать ее как минимум неделю. По крайней мере сделает все возможное, чтобы к ней не приехать. Пусть она отдохнет от него.