Поминки устроили в бабушкиной избе. Ее усадили рядом со своей матерью. Подле них седел дядя со своей семьей, но его жена вместе с девочками очень скоро ушли и на их место сели какие-то старухи, заставлявшие Лелю есть. Пару раз ей наливали водку, которую за нее выпивала мама. Очень скоро она опьянела и начала петь. А вместе с ней петь начали все.
Лели стало слишком тяжело и противно с ними находится. Грудь продолжала щемить сильная неясная боль, от которой некуда было спрятаться. Она вышла на улицу и ее обдало сильным ветром, принесшим с собой запах грядущего дождя. Деревья раскачивались от его рьяного порыва, в небе бурлили черные тучи. Погода так внезапно изменилась, что казалось, она вышла в другом месте или в другое время.
Девочка возвела глаза к небу и спросила «где ты?». В ответ послышались раскатистые волны грома. Над лесом блеснула яркая молния.
«Пожалуйста, забери меня от сюда, я больше не могу…»
Она спустилась с крыльца, прошла несколько метров до изнывающего от засухи вишневого сада и ничком повалилась на траву. Из покосившейся избы слышались смешанные голоса, рождающие низкое пьяное пение, от которого хотелось умереть. Кожей она чувствовала, как сильно за день нагрелась земля. Леля впилась пальцами в сухую, колышущуюся траву и про себя попросила его прийти. Ветер дул ей в лицо, разбрасывал по лбу маленькие, выбившиеся пряди волос. Она чувствовала, что вот-вот что-то должно произойти. Что-то зрело в ее душе, сердце или разуме. А грудь все так же щемила непрекращающаяся боль.
«Пожалуйста, приди. Ты же обещал…»
Гром гремел так звонко, так раскатисто что, казалось, небо может треснуть и обрушиться на ее голову. Хотелось плакать, но она не могла. Перед глазами предстала вся ее жизнь. Она как будто увидела себя со стороны – забитую, жалкую девочку, которую никто никогда не любил, у которой даже своей кровати никогда не было. Вспомнила долгие ночи у окна, когда она ждала его и верила.
«Приди!» – приказала она и упала лицом в траву.
…Девочка, которой однажды просто приснился дурацкий сон, в который она по свой наивности поверила и несла с собой все эти годы. Боль в сердце стала сильнее, она ударила руками по земле.
«Сейчас или никогда!»
В черных тучах кто-то бросался об небосвод звенящей жестяной посудой, звук был именно такой. Пение из избы не прекращалось, а желание перестать существовать только усиливалось. Она с трудом выпустила из рук сжимавшую траву, а вместе с ней отпустила что-то еще и сердце как будто оледенело…
Леля вдруг поняла, что все, что она воображала о своей жизни – это абсолютный бред. Нет никакого мальчика, который мог бы забрать ее, которому она могла бы быть нужна. Это был всего лишь сон, в который она как дура поверила и ждала. Боль в ее груди стала ей понятной. Там ничего не было. Ее сжимала нарастающая пустота.