Леля рыдала весь день словно из нее выходили все накопившиеся за минувший год слезы. Невозможно было сдержать всхлипы или стоны, невозможно прекратить этот безудержный ливень, покидавший ее сердце. Хорошо, что мама проторчала весь день у бабы Зины, и никто не приходил, никто не стучал в дверь, никто ей не мешал. Она мочила подушку соленой водой, свернувшись калачиком на своем дырявом матрасе. В битые сквозящие окна били беспокойные ветви деревьев, заставляя ее дрожать еще сильнее. Когда в первом часу домой вернулась пьяная мама, Леля закрыла за ней дверь и упала на колени перед ее диваном.
– Мама, умоляю тебя, скажи я не урод? Как ты думаешь, меня можно полюбить?
Ответом ей было невразумительное ворчание и недовольные взмахи ладоней. Он пожелал ей спокойной ночи в одиннадцатом часу, она ничего не ответила. Андрей ждал, что она отправит в ответ хотя бы смайлик, но она молчала. Она просто не знала, что на это сказать. Ей было все так же страшно и теперь она поняла, что являлось причиной этого неясного пугающего до глубины души, страха. Она боялась его потерять. Убежала от него потому что испугалась, что он сам ее отпустит, уйдет первым. Нет. Ей нельзя ему отвечать, нельзя с ним видеться. Потому что в него так легко влюбиться, она уже это сделала… А он… Зачем ему такая? «Ты необычная». Что он имел ввиду? Что он себе напридумывал? Если он узнает правду, то поймет, как она сокрушительно пуста и ничтожна, равно как и ее жалкая жизнь.
«Я девочка, которая спит за шкафом. Меня нельзя любить. Если он узнает, то с отвращением оттолкнет. А я этого не выдержу. Только не он… Это он необычный, а не я. У него светлые глаза, тогда как цвет у них темных. Это сложно объяснить. Так же сложно, как и почему я люблю его…»
Утром она проснулась не в себе. Весь день у нее как-то дико пылали глаза, почти так же как в тот день, когда она решилась покончить с собой. Это заметили даже ее одногруппники. Стас пошутил, что она под наркотиками, а некоторые только сейчас обратили внимание какие у нее красивые глаза, но об этом ей никто не говорил.
От цветущей черемухи не осталось и следа. Вчерашний ветер и гроза сдули все, оставив лишь зеленые кисти. Пожелтевшие, смешанные с грязью лепестки лежали на сырой земле. Окна стало видно чуть лучше, теперь при желании снова можно было разглядеть широкие трещины, замазанные специальным пластилином, из-за которого они выглядели так словно в них бросались грязью. Мама еще спала, когда она вернулась домой, наполняя квартиру своим тревожным тяжелым храпом. Спустя примерно полчаса пришел дядя Володя и попросил открыть ему дверь, но Леля послала его к черту, хотя после этого боялась выходить в подъезд. Весь день у нее заняла стирка. В конце концов она вытащила из розетки водонагреватель. Он начал подтекать снизу и поскольку оторвать от него трубу она не могла пришлось заткнуть его пеленкой, но на пол все ровно набежала большая лужа, к которой ходили поиться тараканы.