Грязный, растрепанный, в серой рубашке, свисающей засалеными клочьями, изможденный, будто его морили голодом, с красно-фиолетовыми следами веревок на шее и на запястьях – он указывал пальцем в мою сторону и шипел:
«Ты абсолютно бесполезное существо, Рози… Посмотри, что ты наделала…»
Захотелось зажмуриться и зарыться лицом в волчью холку, чтобы не видеть и не слышать его осипшего голоса, словно его устами говорили сотни и сотни озлобленных тварей.
Эрик, чувствуя мое волнение, рыкнул и оскалился:
– Осталось еще совсем немного, Рози! Они не тронут тебя, если ты сама им этого не позволишь!
Но дядя не собирался умолкать, будто решил свести меня с ума своими речами:
«Ты такая же глупая и никчемная, как и твой отец… такая же пустая, как и твоя мать… – пена пузырилась в уголках его рта, глаза, затянутые мутными пленками, прояснились и загорелись ненавистью. – Бесполезная даже для брака…»
Холодные щупальца злости пробирались сквозь алый бархат, свивались под ребрами. Страшное желание свернуть с тропы в сторону дяди Джеймса тревожило все мое существо – я чувствовала, как пальцы сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в ладони.
Его толкнул в спину гигант с оплывшим, как свечной воск, телом и совершенно отупевшим лицом – тот упал на колени.
«Надо было продать тебя в бордель!.. Ты грязная, продажная, ты не заслуживаешь ничего, кроме грязи…» – а дальше изо рта дяди посыпались оскорбления и гнусная ругань, но в какой-то момент слова превратились в неразборчивое бульканье – изо рта его полезли жирные лиловые черви.
Меня передернуло от омерзения – тошнота подкатила к горлу, но я не могла отвести взгляд от этого зрелища. Так легко, словно дядя весил не больше ребенка, его подхватили под руки какие-то чешуйчатые твари с лицами скорбящих старух.
Вздернули на ноги.
«Ты ведь думала о том, что будет, если он умрет…»
«Он – корень твоих бед… Он не достоин жизни…»
Из толпы чудовищ ко мне потянулась чья-то рука с зажатым в ней серпом. Свет неотмирной луны падал на его проржавевшее зазубренное лезвие – а мне казалось, что кончик его смотрит мне прямо в сердце.
«Возьми его… дотронься… казни предателя…»
«Тебе понравится, Р-рози…»
Они испытывали меня. Они искушали меня. Они обнажали мою душу, добираясь до самых потаенных мыслей. Вскрывали многолетние нарывы, будто ланцетом. Прорвались через защитные бастионы моего разума без труда и задержки.
Мои мысли и моя обида делали меня слабой. Не один раз я думала о том, как изменится моя жизнь, если дяди вдруг не станет.
И вот он – шанс проверить.
– Рози… – чей-то голос забился огоньком на краю сознания, но я видела перед собой только преисполненный ненависти взгляд человека, родного по крови, но чужого до мозга костей.