Поместье встречало нас открытыми воротами, будто хозяин ждал с самого утра. Вверху, где смыкались голые ветви деревьев, была натянута металлическая решетка с новогодними гирляндами – они сияли, как маленькие звезды. Только руку протяни и коснись осколка сказки. На несколько минут я позволила себе расслабиться, но вскоре снова ушла в оборону, будто была в окружении врагов.
Сегодня мы были единственными гостями – уже легче. Не хотелось встречаться ни с кем, кто был в этом доме в прошлый раз.
Нас пригласили в просторную гостиную со столом, накрытым на четыре персоны, и роялем цвета слоновой кости. При взгляде на него, у меня так некстати екнуло сердце – инструмент был так похож на тот, на котором играла моя мама, а я училась брать первые аккорды. Как давно это было, как будто в прошлой жизни!
Десятки фигурных жирандолей с хрустальными подвесками распространяли мягкий золотистый свет. Казалось, нити с гранеными бусинами качаются сами по себе, даже без ветра, и мелодично позвякивают.
Динь-дилинь, динь-дилинь…
Так некстати вспомнился лес, рябиновая поляна и то магическое очарование, которое едва не поймало меня в сети. Здесь тоже было легко поддаться пышности и великолепию, на минуту представить себя хозяйкой этого богатого теплого дома, предать себя ради удобства и призрачного благополучия.
Когда явился Торн Глоуд, одетый, как и в прошлый раз, с иголочки, флер спал с моих глаз.
Он вел себя доброжелательно, пожалуй, даже слишком, но от прикосновения его губ к руке меня окатило волной озноба.
– И снова вы великолепны, Розалин. От вас невозможно отвести глаз.
И улыбка – острая, как лезвие бритвы. Опасная, как волчий оскал. Безжалостная, как капкан охотника. Ироничная, как насмешка бога над теми, кто стоит много ниже него.
– Если она станет твоей женой, друг мой, то сможет услаждать твой взор дни напролет, – с медовой улыбкой встрял дядюшка, когда я уже открывала рот для ответа.
Торн запрокинул голову и рассмеялся. Надо отметить, смех у него оказался даже приятным – глубоким, бархатистым.
– О, Джеймс, я поставлю ее на пьедестал, как золотую статуэтку, накрою стеклянным колпаком и больше никому не позволю на нее посягнуть.
Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы понять – я для них всех что карта в игре, картонка без права на мысли и чувства. Приятное дополнение к образу успешного человека, который построил свое королевство сам, без громких титулов и именитых родственников.
– Тогда уж сразу под замок меня посадите, господин Глоуд, – произнесла негромко, еле размыкая губы и пытаясь справиться с обуявшей меня злостью.