После того случая на рынке мне казалось, что горожане стали косо на меня поглядывать и стараются перейти на другую сторону улицы – слухи у нас расползались быстро. А вчера стайка мальчишек закидала меня снежками с криками: "Волчья невеста! Волчья невеста!"
И то, как быстро сплетни дойдут до бабушки – лишь вопрос времени. Меня совершенно не беспокоило, что подумает об этом дядя Джеймс или Торн Глоуд, но бабуля – совсем другое дело. Иногда я порывалась рассказать ей все-все, как было когда-то в детстве. Я могла положить голову ей на колени и под убаюкивающий треск дров в камине делиться девичьими переживаниями, в то время, как она гладила меня по волосам и приговаривала:
"Ничего-ничего, детка. Все обязательно будет хорошо".
Мне остро не хватало таких моментов, но умом я понимала, что теперь не она должна заботиться обо мне, а я о ней. И я старалась, правда, старалась, всеми силами избегая разговоров о своем будущем.
И когда я накрывала на стол незамысловатый обед для нас с бабулей, в дом буквально ворвалась миссис Беркинс – без головного убора, запыхавшаяся и раскрасневшаяся с мороза. Я встретила ее у дверей, уже почти не сомневаясь, какие вести она принесет.
– Рози, детка… – начала она громогласно, но я приложила палец к губам, и та зашептала: -… что за глупости про тебя болтают? Говорят, ты бегаешь в проклятый лес и с волками якшаешься, – уголки ее пухлых губ съехали вниз, а подбородок затрясся. Она выглядела донельзя потерянной и расстроенной. – Я не верю этим глупым сплетникам, ты не думай, – она коснулась моего локтя, а я стояла неподвижно, как изваяние, таращась на нее бессмысленным взглядом.
Воздуха не хватало, а к глазам вдруг подкатила влага – мне стоило огромных усилий загнать ее обратно, чтобы не расплакаться прямо здесь.
– Проходите, миссис Беркинс. Отобедайте с нами, – отмерев, я посторонилась, пропуская ее. Голос мой сел, и я не узнавала его. Эти новости стали последней капле в чаше моего и без того хилого самообладания. Вот-вот плеснет через край.
– Ты только не расстраивайся, ладно? – добрая женщина заглянула мне в глаза и ободряюще погладила по плечу. – Это ведь дурачок Робби начал слухи распускать, все знают, что у него не язык, а помело, – на последних словах она скривилась, будто съела что-то кислое.
Ах, миссис Беркинс, если бы вы только знали!
– И ведь кого выбрал-то, негодник! Самую честную и безобидную девочку, – шипела она гневно, на ходу разматывая колючий шарф.
– Давайте не будем об этом, прошу, – взмолилась я. – Не хочу, чтобы бабулю тревожили эти сплетни. Вы же знаете, как близко к сердцу она воспринимает все, связанное со мной.