Старые напольные часы, которые видели еще детство моей мамы, тикали слишком громко. Оглушительно. Будто отсчитывая последние мгновения моей свободной жизни. На лестнице звучали шаги и медлительные, даже немного ленивые, вопросы Крота и жизнерадостное щебетанье дяди. Я представляла, что сейчас они направятся осматривать мою комнату – там стоит моя кровать с расшитым мной покрывалом, мое кресло, на котором я, укрывшись теплым пледом, любила читать книги. Там на полке в выцветших от времени платьях расселись мои детские куклы. А эти двое будут топтаться там своими грязными ногами и рассуждать, сколько будет стоить выкинуть на улицу несчастную сироту и ее старую беспомощную бабушку. Вариант, что мне придется все-таки выйти за этого отвратительного Глоуда, я даже не рассматривала.
В реальность меня вернул стук палочки в коридоре – я бросилась бабушке навстречу. Я специально усадила ее в кухне, чтобы ей не приходилось слушать эти отвратительные разговоры, но она сразу догадалась, зачем прибыли дядя и Крот.
– Рози, дорогая, они уже ушли? – на обычно умиротворенном лице бабули читалась тревога, и с болью я отметила, что рука, сжимающая палочку, дрожит. Она едва держалась на ногах.
– Нет, они еще здесь, – я подхватила ее под локоть и помогла сесть в кресло. Меня раздирала на части злость на дядю Джеймса, но я старалась говорить спокойно. Только вот бабушка чувствовала мое состояние.
– Я хочу с ним поговорить. Я не ожидала, что Джеймс решит продать дом так внезапно.
– Не нужно, ба… – я видела, как решительно она сжимает губы и хмурит брови. – Он может наговорить тебе гадостей. Я сама с ним разберусь.
Бабуля покачала головой и пожала мне руку своей теплой сухой ладонью, желая ободрить.
– Ты еще совсем девочка, он не воспримет твои слова всерьез. Но к старости ведь у него должно быть уважение? Я просто хочу узнать, что он планирует дальше.
Я совсем скисла и отвернулась, чтобы не смотреть бабуле в лицо. Нет у дядюшки ни к кому уважения, он любит и лелеет только себя самого. Да и не хотелось мне, чтобы он озвучивал план выдать меня за Глоуда при бабушке.
– Просто передай ему, чтобы зашел ко мне перед уходом.
Я что-то пробубнила себе под нос и, услышав шаги и приближающиеся голоса, вылетела из комнаты, оставив бабулю в кресле. Дядя с Кротом были уже возле дверей, причем первый светился, как начищенный медный таз, а второй вальяжно поправлял меховую опушку. Как по команде они повернулись в мою сторону – брови визитера взлетели вверх, и он скользнул по мне взглядом сверху вниз, а потом снизу вверх. Наверное, я выглядела не так, как приличествует юной девушке – вместо глазок в пол и смущенной улыбки на моем лице застыло выражение, с которым, должно быть, люди идут драться. Я так нервничала, что прикусила внутреннюю поверхность губы, и рот наполнил соленый вкус крови.