Сказка о деде, бабе, курочке Рябе по-новому… (Казакова) - страница 2

За рулем сидит побритый и прилично весь одет.

Только рядом не Матрена, а красивая модель,

Восседает как на троне в своей шляпе набекрень,

Деда приобняв рукою, ему что-то говорит,

Дед же на нее порою очень ласково глядит.

Бабка думает: «Так что же! столько зим и столько лет,

Не было меня дороже для тебе, и вот, привет?!

Как ты мог меня на эту, на красотку поменять,

Большей боли в мире нету, чем тебя, Иван, терять…»

Дед же видит сон-виденье: бабка в шубе дорогой,

В драгоценных украшеньях стоит с гордой головой…

В его сторону не смотрит, королевною глядит,

Да…, привел его в смущенье ее царствующий вид!

Подойти он к ней боится, так строги ее глаза,

И красива, как жар-птица, вот какая стрекоза!

В общем, видят в снах друг друга и страдают всей душой

Вдруг проснулись в миг от стука,

Что случилось, Боже мой!

Мышь бессовестно бежала по столу, крутя хвостом,

Яйцо сдвинулось, упало, грохот был на целый дом!

А яйцо? Яйцо разбилось, как обычное притом,

Там желток с белком – накрылась их мечта про новый дом.

Дед всплакнуть намеревался, но припомнил странный сон,

Слезу вытер, просморкался, ладно, думает… потом…

Бабка тоже не успела вволю слезы попускать,

Надо было делать дело … под столом все вытирать…

Все убрали, сели рядом, дед старушку приобнял,

И сказал: «Моя отрада, ты, Матрена – идеал…

Мне не нужно это злато, лишь бы ты была со мной,

Ты прости, я виноватый, шубу купим мы зимой.»

А Матрена улыбнулась, к деду прислонясь щекой,

Вот и песня потянулась над осеннею рекой.

Потянулась, полетела выше, выше к небесам,

В мире не было предела двум звучащим голосам.

Только Рябе яйцо жалко: «Зря для них три дня трудилась,

Хоть бы съели для порядка, ни на что не пригодилось»

Да, порой понять так сложно, что нажива портит кровь…

Всех богатств иных дороже истинная в нас любовь!