Я не хотела забывать. Не хотела, чтобы он снова отдалился от меня. А хотела того, о чем никогда не признаюсь вслух. Боже, так неправильно, так мерзко, так нельзя.
– Марик…
– Все будет хорошо, солнце, – он ласково гладил мои волосы. – Я придумаю что-нибудь. Могу уехать.
Только от одной мысли, что его не будет рядом, все внутри покрылось инеем. Я бы что угодно отдала, чтобы вернуть время вспять. Чтобы ничего такого между нами не произошло, чтобы мы и дальше игнорировали друг друга, чтобы я и дальше пыталась ненавидеть его. А сейчас… Я упала прямиком в бездну, и самое страшное – я желаю в ней остаться, утонуть и дойти до самого дна.
– Нет, нет, нет, – покачала головой, прижимаясь к нему крепче. – Я хочу понять, почему? Почему?
Он тоже не знал ответ на чертов вопрос.
– Стена холодная, иди сюда, – Марик осторожно поднял меня и сел прямо на землю, устроив меня у себя на коленях. Затем отвел мои ладони от лица и, посмотрев в глаза своими потемневшими зелеными, произнес: – И прости меня, Поль. Простишь же?
– За что? – всхлипнув, спросила я, жадно его разглядывая. Идеальные черты, ямочка на подбородке, родинка над губой, высокие скулы, растрепанные мною русые волосы с удлиненной челкой. На его лице читалось искренняя нежность. Я обязательно его нарисую таким. Чтобы навсегда запечатлеть единственный момент, когда он был моим.
– За все. Я вел себя как последний урод, – немного шершавые пальцы стерли с моих щек слезы. Выдохнул сквозь сжатые зубы воздух. – Дьявол, Поля. Все летит к чертям! Я пытался бороться… Я ненавижу себя за все это, но я действительно старался держаться подальше. Не приходил домой, не смотрел на тебя, заставлял себя ненавидеть… Не получается. Кажется, я болен. Черт…
Я слушала его, кусая губы, на которых, будто клеймом, отпечатался его вкус, чтобы не разреветься. Как же все неправильно и сложно.
– Я просто болен на всю голову, – повторил, очерчивая мои скулы. Затем резко отдернул ладонь, словно обжегшись, сжал ее в кулак и снова выдохнул.
– И что мы будем делать? – спросила осторожно, накрывая его кулах своей рукой. Расслабила его пальцы и переплела со своими. Невинное прикосновение, ничего такого, просто кожа к коже. Можно же, правда? Можно. Держаться за руки можно.
Но даже от этого простого жеста под кожей словно прострелил ток, а сердце пойманной птицей забилось в груди. Оно, как я, искало выход, но его нет. Если сердце в клетке ребер, то я в цепях рассудка. Такого не должно, не должно было случиться. Но тогда почему?..
– Мы? – слабо улыбнулся Марк. Растеряно. Как в тот злополучный день, когда рассказывал про ограбление киоска. Когда в последний раз доверился мне и когда я не смогла ему помочь.