Подготовленный читатель, конечно, может с нами здесь и поспорить. Почему, собственно, всякий раз, когда где-то на земном шаре находится белый народ, его надо обязательно привязать к индоевропейцам? Действительно, ведь были же высокие и светлые обитатели Канарских островов гуанчи, вроде бы не связанные своим происхождением с индоевропейским миром. Были и рыжеволосые ливийцы с семитскими чертами лица, древние соседи египтян.
Все справедливо. Вот только сочетание двух факторов — антропологического и культурологического, а именно знакомство этих племен с символикой лабиринта, заставляет нас обращать свои взоры к индоевропейскому миру.
Напомним еще раз, что лабиринты Америки еще очень мало изучены. Дальнейшие исследования должны пролить свет на эту загадку. Однако фактор нахождения лабиринтов в Америке нисколько не нарушает нашей общей концепции для Евразии. Взять хотя бы Индию. Лабиринты здесь встречаются от Гималаев до дравидского юга. Много их в штате Тамилнад. Из Индии культура лабиринтов проникла на Суматру и Яву. В Непале и Пакистане тоже есть лабиринты. Здесь речь мы ведем именно о лабиринтах, а не о «тройных оградах», которыми также изобилует юг Индии.
Надо отметить, что известные лабиринты Азии, и наземные и высеченные на камне, и встречающиеся в качестве символического рисунка на предметах искусства и культа, все же значительно моложе европейских лабиринтов, особенно каменных лабиринтов Севера России. В этой связи мы можем допустить, что именно арии принесли в Индостан с собой с Севера этот сакральный солярный символ. И значительное бытование лабиринтов на юге ничего не меняет в нашем предположении об арийском происхождении этого священного изображения. Достаточно вспомнить, что именно дравидский юг, во времена мусульманского нашествия на север Индии, стал хранителем древней культуры, занесенной сюда арийскими северянами вместе с религией брахманизма, эволюционировавшей в индуизм, с его варно-кастовой системой, с индоевропейской мифологией, в комплексе с которыми следует рассматривать не только культуру лабиринтов, но и использование символа «тройной ограды».
В связи с вышеуказанными фактами мы еще раз хотели бы подчеркнуть ту мысль, что нам представляется вполне корректным допущение о том. что лабиринты — это общее наследие всего культурного человечества, доставшееся ему в наследст во от допотопных предков. Однако важно понять, что она нисколько не противоречит и нашей концепции, что именно индоевропейцы в древности были не только владельцами и носителями данною символа, но и обладали эксклюзивно метафизическими ключами к пониманию солярной природы данною священного для них изображения, своего рода идеограммы.