Когда трибуны утихли, распорядитель дал знак к началу поединка.
Перл почти сразу обернулась и красуясь двинулась в мою сторону. Я же оборачиваться не спешила. Арена большая и я медленно в человеческом обличии шла на сближение. Мне нужно было обернуться непосредственно в близости атаки. Она может сообразить свою ошибку и просто сбежать. А я не могла дать ей такого шанса.
Дракон Перл был небольшим и красивым. Жемчужно-белая чешуя переливалась на солнце. Она плавно скользила по песку арены, демонстрируя всем желающим себя во всей красе. Любуйтесь.
Пока я шла и готовилась к обороту и атаке во мне стала подниматься волна гнева и ненависти, подстёгнутая враждебной тишиной трибун. Она посмела покуситься на все что мне дорого.
Вселенная с ним — с Золтоном. Я сама виновата, что влюбилась, доверилась и расслабилась. Она не смогла бы взять то, что не дается в руки. Золтон не жертвенный агнец, который без сопротивления подставляет шею. Значит, не захотел, не любил, не стал защищать и бороться. Поэтому я её в этом и не винила. Хотя, безусловно, и была чисто по-женски зла. И я бы отдала его ей без боя. Но Золтона ей оказалось мало.
Он посмела покуситься на мой Дом. На дорогих мне друзей. Она посмела, поставить под удар целых два мира, из-за простого надутого тщеславия и жадности. И вот этого я ей прощать не собиралась.
Все это помноженное и усиленное — на злость, на Золтона, на мои страдания, спрятанные на самое дно на год, пока я думала, что он погиб. Потом краткий период счастья от его присутствия и снова потери, подняли все это во мне. И я захлебнулась в гневе и ненависти. Где то в подсознании я понимала, что не нужно этого делать, Но поток хлынул, и я была не в силах его остановить.
Хотелось все крушить и ломать. Возможно, не будь я драконом, дело ограничилось бы битьем посуды, порванными или удаленными фотографиями и тазиком мороженого. Но я была драконом. И я шла убивать.
Когда я приблизилась к ней на расстоянии рывка и удара я обернулась в дракона. И почти сразу же увидела ужас в её глазах. Я превосходила её в размерах минимум в два раза. Теперь уже она была маленькой и беззащитной. Моё большое и сильное тело венчала голова с огромными выступающими зубами, способными рвать и вгрызаться с огромной мощью. На хвосте были белые сверкающие шипы, удар таким хвостом способен пробить шкуру дракона с первого раза. Я не была изящной и красивой. Я была боевым драконом. Трибуны ахнули. По ним прокатилась волна изумления. И только тут Перл осознала всю глубину своей ошибки, а потом прочла в моих глазах свой приговор.