– Тихо, мальчик, – улыбнулся я одними губами. Показывать зубы этим хищникам – прописать себе дорогу на тот свет. – Ваш хозяин явно любит вас и ему не хочется, чтобы вы голодали, не так ли? – три головы повернулись на звук голоса. Животные замерли, рассматривая меня с ног до головы, вдыхая мой запах. Не на демонском же с ними говорить? А почему нет? – Хозяин желает вам здоровья. Приказывает быть послушными до пункта назначения, – рычаще-шипящий язык с первых слов свел мне скулы. Зато эффект появился. Харсоры фыркнув, спустя несколько минут признали мою правоту и склонили головы к земле.
А дальше я спокойно распрягал животных, касаясь их мощных крупов в чешуе, гладил их обтянутые кожей черепа. Ведь теперь они были совершенно не против. На харсорах остались только артефакты, скрывающие их суть, чтобы остальные животные не испытывали приступов страх перед хищниками. Я накормил коней мясом с душком, что хранилось в стазисе в кормовом помещении конюшен. Конюх стоял в тени, подальше от массивных клыков ящероконей. Денник для них здесь был, оснащенный кристаллами-накопителями с магией тьмы. Едва создания зашли, тьма накрыла их с головой, отправляя спать и пополняя их силы.
Я зашел в таверну. Снаружи здание было большим, но внутри оказалось куда просторнее, чем представлялось. Эрнийцы предпочитают свободные пространства. Таверны, гостевые дворы в их исполнении всегда превышают стандартные ожидания. Таверна была чистой для данного захолустья. На стенах висели картины и головы животных, видимо, хозяева занимались охотой, чистые окна, сквозь которые, был виден зимний лес. Добротная мебель из тяжелой сосны – выскобленная и без единого пятна. Хорошо, что не было паутины. Занятыми оказались несколько столов: один четырьмя мужчинами-наемниками или разбойниками, по запыленной одежде и столь разному набору брони сразу не определить; еще двое в плащах с ног до головы в углу ко мне спиной и один поднимался по лестнице. За барной стойкой протирал кружки хозяин таверны, хмуро глядя в сторону разномастной компании. В воздухе пахло физическим напряжением. Не обращая на тихий гомон вокруг, я шел к столу, где нервничая, сидела Эльсия. У нашего стола были те самые двое молодцев в плащах, спины которых скрывали от меня хрупкую фигуру супруги. Один щупленький и длинный, другой низенький и взбитый. Оба пропахли элем, рыбой и чем-то кислым, немытыми телами и дальней дорогой. А также кровью и свежей смертью. На их одежде был толстый слой пыли и грязи, волосы сальными патлами свисали до плеч и давно требовали стрижки.