– Мне не доводилось общаться с Дэйр, Лиракир.
– Возможно, это время настанет. Вам пора. Сольте закончился. Благодарю за беседу, потомок иномирцев и Света. В следующую встречу, угощаешь ты.
– Светлого неба, Лиракир.
– Да не падет на тебя Тень Смерти, Джареф.
Позже, мягко покачиваясь на небольших ухабах, карета двигалась к столице. Эльсия молчала, разглядывая свои руки, хмурясь и что-то шепча одними губами.
– Если ты не занята, могу начать обучение владением кинжалом, – я нарушил тишину.
Эльфийка несколько раз моргнула, пытаясь понять суть вопроса.
– Задумалась, – девушка, повернула ладони ко мне. Пятна от смолы, древесные чешуйки украшали нежную кожу Эльсии. – Я впервые услышала голос Дерева. Это так печально. Сосна позвала меня, едва мы вышли из таверны. Она поведала мне о своей жизни и просила найти своего сына.
– Соболезную.
– А? Да, благодарю, – супруга вновь погружалась в свои раздумья.
Когда Дерево зовет, эльф не может сопротивляться его зову. Впадает в некий транс и идет на зов, и не важно, как далеко ему придется зайти, вся сущность эльфа тянется к этому крику о помощи. Сам механизм мне не был неизвестен, да и эльфы не спешили распространяться. Видимо, подделать Зов не было сложностью, а использовать слабости врага всегда выгодно. Вот и сейчас, Эльсия, словно маленький ребенок с новой игрушкой переживала историю дерева, практически становясь тем, кто был когда-то эльфом. Эльф, по своему желанию ставший деревом из-за неоконченного дела. Сами эльфы живут долго, умирают чаще не естественной смертью, но, если и доживают до преклонных лет, знают момент, когда их путь кончается. За последнее столетие завершают все свои дела, исправляют ошибки бурной «молодости», чтобы почить с миром и покоем, а не в агонии очищения. А это, судя по многим мемуарам и научным статьям, довольно болезненно.
Те, кто не успел проститься с делами земными, выбирают заточение в древе – оно не горит, не рубится, его невозможно уничтожить, пока последнее желание умирающего дерева-эльфа не будет исполнено. Затем оно становилось обычным деревом, а иногда рассыпалось в прах.
Я оставил супругу в покое. Ее сознание двоилось, и сосредоточиться на чем другом она была не в состоянии. Мои мысли занимала ушедшая вперед группа разбойников. Я отодвинул штору с окна. За стеклом уже вились крупные снежинки, плавно оседая на землю, покрывая ее белоснежным покрывалом. Погода явно портилась, дорога покрылась коркой льда и стала скользкой. Но вот харсорам было все равно – их когти впивались в лед, разбивали его. Единственное что представляло опасность – это карета. Она могла застрять или на скользкой поверхности уйти в сторону, своим весом утягивая и животных. Но пока все обходилось.