Многочисленные ступени храма и белые двери пролетели быстро и в одной белой плоскости. Внутри храм был также светел, как и в полдень на улице. Меня трясло от количества солнца в главном холле, где стояли просители. Не было ни одной тени, ни одного затемненного участка – один сплошной свет кругом.
Я смотрел строго в пол, белый с золотыми прожилками мрамор отражал свет. Глаза уже горели, и я видел все через алую пелену. Кожа лица тлела. «Нужно сделать себе покрывало от солнца, если купить не получится». Тихие шаги в мягкой обуви и шелест легких одежд затихли близи. В храме тепло.
– Айер, вам плохо? – женский голос раздался совсем рядом. Запахло розами и морозом. Неожиданный аромат.
– Мне нужен монах Трихрах, – кожа моих губ лопнула и по подбородку потекла кровь.
– Пойдемте со мной, вам не стоит стоять на свету, – неожиданно твердая, для женщины, рука обхватила мое запястье и повела в сторону. – Здание храма строилось без учета видовых проблем аканов. А я ведь столько раз просила сделать отдельный вход для вас или затемнить окна! Но нет! Это храм Светлой! Здесь везде должен быть свет! А аканы создания ночи, вот пусть и приходят в храм ночью, когда великолепие Богини их не слепит, – бурчала провожатая, таща меня за руку за собой. – А то, что брачные ритуалы проводятся исключительно днем, а ревущие кровью прихожане их не смущают. Как же меня это достало!
Раздался звук открываемой двери, и мы вошли в комнату, не менее светлую, чем остальные помещения.
– Стойте тут, сейчас все исправлю, – девушка отпустила мою руку и убежала к окнам. Шорох портьер и полумрак накрыли мое тело. Я стянул капюшон. Во внутреннем кармане камзола был платок, нащупал я его не сразу. – Лечение нужно? Кровь?
– В обоих случаях – нет. Благодарю за заботу, – жжение на лице прошло, и кожа чесоткой сообщила о регенерации тканей. – Вас еще не выгнали, за ваше мировоззрение?
– Меня выбрала Богиня, – фыркнула девушка, скрестив руки на груди. Белое одеяние мягкими складками ниспадало до пола, скрывая ее фигуру, а густые медовые волосы были собраны в пучок на затылке, из которого уже выбилось несколько прядей. Овальное лицо, упрямый подбородок, тонкий прямой нос, нежный румянец на щеках, подчеркивал темный цвет глаз, кажется карий, как цвет шоколада. Губы были упрямо сжаты, но взгляд внимательный и участливый. Девушка едва доставала мне до плеча. – Что они могут сделать? Ничего.
– Благодарю за помощь, но не могли бы вы позвать монаха Трихраха? – в очередной раз озвучил я вопрос, убирая платок глубоко во внутренний карман.