— А я больше не хочу надеяться. Пытаться не хочу. Всего лишь живу и боюсь.
— Поэтому кошмары мучают, — усмехнулся Кеша. — Нам надо этот год пережить, а дальше будет проще.
— Посмотрим.
Сколько бы ни было сомнений, но жизнь продолжалась. Через неделю пришлось признать, что я жду ребенка. Следующие несколько месяцев я не могла в это поверить. Меня опять начало выключать из жизни и, если бы не дети вместе с Кешкой, я бы вновь начала пить. Мне было страшно. Как там в психологии? Я так и не смогла пережить аборт с последним совместным с Гришей ребенком. Поэтому легко пошла на аборт с ребенком от Алика. А тут Кешка не давал этого сделать. До последнего скрининга, который говорил, что ребенок родится здоровым. И узи это показывало. Здоровая девочка, к которой я была совершенно не готова.
Павел и Рита как-то легко приняли эту новость. После того как они перешли в новую школу, то как-то успокоились. Рита не вернулась в танцы. Спорт ей был противопоказан, зато она увлеклась шитьем. Что стало для меня неожиданно. Мы с ней вместе вечерами шили распашонки и чепчики. Да еще так увлеклись, что мы уже начали шить вещи для Лериной дочери.
Время до марта пролетело так быстро, что мне он показался одним длинным днем, который закончился с приходом оттепели. Гриша написал, что хочет встретиться с детьми. Отвезти их в кино. Я не была против. Они спокойно ездили к нему на выходные, праздники, встречались на недели. Гришка о детей не забывал. В отличие от меня, когда я когда-то просто пропала без вести.
— А сейчас тебя чего расстроило? — спросил Павел, найдя меня за столом в слезах.
— Сейчас?
— В последнее время ты часто плачешь по пустякам. То кружку разбила, то потеряла ключи, то вспомнила, что не видела, как мы с Риткой сделали первые шаги — и везде слезы. Не помнишь?
— Я как-то не замечала, что постоянно реву.
— Мам, ты постоянно носом хлюпаешь. Если бы я не видел, чего Лерка творила, то не понял бы тебя.
— А чего она творила? — вытирая слезы, спросила я.
— Капризничала в разы больше, чем ты. Мам, у тебя одни сомнения. А у нее… Она богиня. Больше добавить нечего. Все, что можно было придумать, то она и требовала. Вот уже и улыбаешься. Не плач. Любые твои мысли — это все ерунда.
Теперь мне опять захотелось расплакаться. Я хлюпнула носом.
— Не могу понять, почему вы меня терпите.
— Чувствуем вину, — рассмеялся Павел. — Иначе же с тобой нельзя рядом находиться. Мам, я шучу. Чего случилось?
— С работы попросили уйти.
— И? Другую найдешь.
— Я в этом не уверена. Только ты не думай учебу бросать.
— Не буду.