Гриша. Его стало как-то много в моей жизни. Он очень интересовался детьми. Постоянно звонил, чтоб поинтересоваться их успехами в школе. Он переживал хватает ли нам денег. Вроде привычная забота человека, который переживал за детей и не доверял мне, но меня общение с ним начинало напрягать. Кеша молчал, когда звонил Гриша. Но когда я ловила его взгляд, то видела в нем спокойную обреченность, которую я долго не могла понять.
Гриша предложил с ним встретиться после работы, чтоб чего-то обсудить. По телефону он общаться отказывался. Ладно, я думала, что опять будет разговор по поводу того, с кем лучше жить детям. Насколько я слышала от Риты и Павла, Гриша хотел продать квартиру и переехать. Тут требовалось разрешение опеки, чтоб продать квартиру. С этим могли возникнуть сложности. Гриша пока разговор об этом не заводил. А я не знала, как решить эту проблему. Мне хотелось, чтоб квартира осталась за детьми.
Мы встретились в центре города. На набережной, где дорожки были покрыты льдом, а я чуть не упала.
— Что-то я плохое место выбрал для встречи, — сказал Гриша, ловя меня под руку и придерживая, чтоб я не упала.
— Выйдем на тротуар, — предложила я.
— Хорошо, — ответил он. — Ты неплохо выглядишь. Лицо такое кругленькое стало.
— Набрала пару килограмм. Из-за ребенка аппетит повысился.
— Слышал, что ты все же решилась, — сказал он.
— С трудом, — ответила я.
Мы шли вдоль тротуара, посыпанного солью. Около водосточных труб были островки льда, которые я старалась обходить, но ноги находили словно специально другой островок, чтоб опять заскользить.
— Из-за заморозка дорога прям каток, — сказала я.
— Заметил, — ответил Гриша и опять замолчал. Он опять предложил мне руку, но я отказалась.
— Чего хотел обсудить?
— Тебя хотел увидеть.
— Зачем?
— Не знаю. Все никак не могу понять, почему у нас с тобой так получилось.
— Гриш, уже два года прошло. Чего все это ворошить?
— Я с Лерой расстался, — сказал Гриша.
— Почему?
— Надоело все. Больше так не могу.
— И что теперь? Живешь один?
— Да. Дети не говорили?
— Нет.
— Она решила подать на алименты в браке. Чтоб я больше ей денег отдавал, как будто это возможно. Я настоял на тесте ДНК. Ребенок оказался не мой. Правда, здорово?
— Сочувствую.
— Сам дурак.
— Гриш, а разве к ребенку не привязался?
— Нет. Я уже и ее, и ребенка ненавидеть стал.