— Иногда мне кажется, что ты со мной только ради этого ребенка, — сказала я. — А я тебе нужна, как инкубатор.
— Это не так, — ответил Кеша.
— Тогда как я должна воспринимать твои слова?
— Я не хочу, чтоб ты была несчастной. Чтоб у тебя повторилась история со мной, как с Гришей, — ответил Кеша.
— Не получится. Вы совершенно разные люди, — ответила я. — И я тебя люблю. Зачем от тебя уходить? Чтоб потом страдать?
— Значит, все же любишь?
— Не знаю, как так получилось, — ответила я. — Но получилось. Это как-то незаметно случилось.
— Незаметно? — Кеша улыбнулся. — Это даже хорошо, что так получилось. Меня как обухом ударило по голове. Я аж растерялся.
— Но ты меня тогда отпустил.
— Да. Когда человек дорог, то нужно отпустить и не тащить с собой его на дно. Я не был уверен, что смогу вытащить себя из того дна, который сам себе организовал, — ответил Кеша. — И я тебя вернул, когда понял, что смогу справиться со своими демонами. Поэтому пошел лечиться. Поэтому устроился на работу. Поэтому отпущу, если решишь уйти.
— Не надо отпускать. Я не хочу вновь собирать шишки. Их уже очень много, — сказала я. Кешка только улыбнулся. Рассеянно, но по-доброму. Вроде конфликт сошел на нет. Гришка бы не успокоился, пока меня до слез не довел. Кешка же любил конфликты гасить до того, когда они перейдут в открытые боевые действия.
И опять ночью я почти не спала, постоянно просыпаясь. Я уже начала считать, сколько осталось до родов, чтоб спокойно выспаться. Бессонница и обрывочные сновидения преследовали меня пять дней в неделю. Это сильно раздражало, но я терпела, как и все неудобства, которые появились вместе с ожиданием ребенка.
Уснула я только под утро, поэтому не встала, чтоб проводить Кешу на работу. Даже детям завтрак не приготовила. В итоге я проснулась только к десяти часам. Солнце светило в окно, пробиваясь сквозь тонкую занавеску. На столе стояла корзина. Около нее стоял термос и блюдечко. На блюдечке лежала салфетка. Я удивилась. Выбралась из кровати. Подошла к столу. Под салфеткой лежал кусок пирога с вареньем. В термосе оказалось горький шоколад. Горячий и совсем не сладкий. С приятной горчинкой. Зато пирог был приторным. Видимо, Кешка переборщил с сахаром.
Корзина была заполнена шишками и веточками мимозой. Внутри была записка. Когда я ее потянула на себя, то увидела нитку. К нитке была привязана шишка. А уже к самой шишке было привязано кольцо.
«Последняя шишка в твою корзину. Выйдешь за меня замуж?»
Мы ведь планировали расписаться, но все время что-то этому мешало. Я примерила кольцо. Оказалось впору. Последняя шишка, которую хотелось положить в корзину, что я и сделала.