— Не могу. Не надо.
— Тогда я тебе помогу, — он сел рядом. Прямо на пол. Взял мою руку. Посмотрел на меня. Пустой взгляд. Совсем пустой. И эта пустота пугала. Глаза — зеркало души. У него души не было. — Чего трусишь? Хочешь умереть?
— Нет. Хочу жить.
— Тогда что ты творишь?! Вер! Что ты творишь?
— Ты злишься.
— Я не злюсь. Не понимаю тебя. Что ты хочешь? Спустить жизнь в унитаз? Оказаться в больнице?
— Нет.
— Ты так его любила?
— Кого?
— Не знаю. Гришу, Кешу, принца там какого-то? — усмехнулся Алик.
— Никого. Мне просто больно. Внутри. Я подумала, что если напьюсь и боль пройдет. Она не прошла. Но мне страшно умирать. Я ведь могу еще много чего почувствовать. Но мне больно. Просто больно, — прошептала я. Опять расплакалась. Алик кинул лезвие и нож в раковину.
— Тебя обнять? — спросил он. Я только кивнула. — Тогда иди сюда.
— Я мокрая.
— И? — спросил он. — Тебе же нужно…
— Мне ничего не нужно.
— Чего колешься? — спросил он.
— А мне не нужны одолжения.
— Тебе больно? Или у тебя зад от гордости полыхает?
— Больно, но обниматься я с тобой не буду.
— Мороженое?
— Я замерзла.
— Чай с лимоном и мороженое.
— Он скиснет.
— По отдельности.
— Не поможет.
— А что поможет? Алкоголь? Наркотики?
— Нет. Это будет разрушение. У меня и так жизнь разрушилась.
— Так ты не хочешь ее чинить. Так чего переживаешь?
— Не знаю, — ответила я, понимая, что окончательно потерялась. Стало холодно. Опять захотелось спать, но сна не было. Усталость.
— Чего ты боишься?
— Я не знаю, как жить, — ответила я. — Не знаю и все тут. Нет цели.
— Слушай, но многие живут без глобальной цели. Строят семьи. Делают ремонт и ездят отдыхать на юг.
— Так у меня и такой цели нет. Кешка говорил…
— Кешка многое чего мог наговорить.
— Но с ним у меня была хоть какая-то цель.
— Ты без мужика совсем не можешь? Своей головы нет?
— Не знаю. Я привыкла…
— Я тебе предлагал, план действий. Ты вроде его одобрила, а потом убежала пить.
— Ты мне не нравишься.
— Не нравлюсь? — передразнил Алик. — А кто же тебе нравится?
— Более живые мужчины, — ответила я. — Ты кажешься каким-то опасным и бесчувственным. Неживым.
— Зомби? Хм, хочешь, посмотрим фильм про зомби. После этого сравнишь настоящего зомби и меня, — предложил Алик. — Ты уже замерзла. Я сам скоро шмыгать начну и не от слез.
— Это что-то изменит?
— Изменит, — поднимаясь, сказал Алик. — У тебя уже губы синие.
— Может, я хочу замерзнуть.
— Этого я тебе не дам.
— Почему?
— Тебе нужна причина?
— Да. Я не понимаю. Почему?
— Не знаю. Мы с тобой оказались в похожей ситуации.
— Это не повод, чтоб помогать.
— Для тебя нет. Для меня повод. Я не хочу тебе зла. Мне противно видеть, как ты ломаешься.