В отличии от принцессы Джерден не проявляет ни капли дружелюбия. Он не разрешает мне выпрямиться, заставляет стоять со склонённой головой.
— Княжна, разве это не лицемерие? Прячась за словами о чести, вы отказываетесь исполнить вассальный долг перед Вадором.
Я вскидываю голову и медленно выпрямляюсь.
— Исидара, — вмешивается принцесса, — прежде, чем ты окончательно откажешься, я хочу тебе кое-что показать.
Наследный принц с нехорошей усмешкой открывает боковую дверь. По планировке за ней мог бы оказаться рабочий кабинет принцессы или комната для рукоделия, однако я убеждена, что за дверью будет нечто иное.
Я подозреваю, что именно.
— Княжна, пожалуйста.
Они не просто хотят, чтобы я вошла. Они хотят, чтобы я вошла первой и оставила их за своей ничем не защищённой спиной.
Глава 18
— Княжна.
Принцесса пугает меня меньше, хотя кто знает, на что она способна.
Я поворачиваюсь полубоком — этикет запрещает показывать спину. Именно таким образом, полубоком, я вхожу. И замираю.
Комната превращена в домовый храм, и посвящён он отнюдь не Белой богине. В шаге от меня бортик бассейна, только заполненного разноцветным песком. Оттенки перетекают один в другой: золотисто-жёлтый, тёмно-рыжий, светло-бежевый, сочно-оранжевый, охряный и даже розовато-золотой.
Стены расцвечены разноцветной галькой ярких оттенков. Под потолком светильники. Я опускаю взгляд на алтарь, за которым, гордо расправив плечи, стоит мужчина в золотом одеянии жреца. В стенной нише за алтарём инструменты, предметы, какие именно толком не рассмотреть. Мне достаточно кувшина и догадки, что в нём то самое ритуальное Вино.
Наследный принц обгоняет меня, останавливается у бортика и кланяется.
Габриэль заходит последней и плотно закрывает дверь. Отчётливо щёлкает замок.
— Храм… Кадора, — я демонстрирую спокойствие. Я бы не смогла достоверно показать “правильную” реакцию.
— Верно. Вы не удивлены, княжна? Может быть, вы согласны, что пришло время сменить богов. Белая богиня отвечает мольбам имперцев ничуть не меньше, чем мольбам жителей Вадора. Мы обречены существовать осколком империи, отрезанными от континента. Песчаный Кадор открывает для нас горизонты.
Мне восхититься?
— Разве со временем в качестве платы Кадор не превратит нашу землю в бесплодный пустырь?
— Разве пустыня не прекрасна? — отвечает мне жрец. Он проводит ладонью над песком будто гладит невидимый бархан. — В самой суровой пустыне цветут оазисы, княжна Исидара.
Цветут, да. Но не для всех. Разговор не имеет смысла.
Я морщусь.
— Княжна, на священный песок нельзя ступать в обуви. Вы ведь понимаете, что вам не избежать брачного ритуала? Великий Кадор спрашивает лишь мнение жениха и не возражает против многожёнства. Вы желаете сохранить достоинство или… вас тащить?