Вечером маг о чем-то долго шушукался в углу с Зямой, а потом и вовсе парочка сбежала на поляну, где будет проходить гуляние. Объяснений я так и не дождалась — уснула.
А на следующий день Бздыжники захватила подготовка к большому празднованию. И куда уж без ведьмы? To заговори дрова, чтобы костер полыхал до неба (попросите Кристофа, он вам и не такой огонек разожжет), то дай настоичку, чтобы пить и не пьянеть, то один умник вывихнул палец — надо вправить.
Вечером я без сил рухнула на лавочку. В избе опять было пусто. Я бы даже беспокоиться начала, если бы на это остались силы.
Ларь с амулетами не радовал. Я перебирала и перебирала как готовые, так и заготовки, но ничего не подходило — основательно пропитаны материалы моей силой. Как ни странно, единственным актуальным оказался тот самый кривой амулет от сглаза, который я выиграла в честной (местами) борьбе.
Отцветие обычно начинают праздновать ближе к вечеру, а днем мужская часть Бздыжников собирается отдельно от женской.
Я сидела на скамье во дворе дома старосты, зажатая с двух сторон девицами в самом соку, и рисковала умереть от нехватки кислорода. Мидея на правах хозяйки разносила всем незамужним пирожки. Кому попадется сладкий — все сладится, а кому перченый — год будет тяжелым.
Я осторожно откусила от своего. На меня уставились все женщины так, словно я объедаю сирот. Судя по счастливому визгу моих соседок, кто-то скоро пойдет замуж.
— Кхм, — кусок встал попрек горла, — с картошкой.
— В смысле? — моргнула Мидея. И, выхватив у меня половинку, понюхала. — Что за ерунда? Видимо, случайно попался один из тех, что я мужу пекла с собой.
Я только довольно хмыкнула. Ведьме и пирожок не такой, как у всех, полагается.
Естественно, женщины тут же принялись выдумывать трактовки сему знаменательному событию. Я послушала, послушала, и стало Кристофа даже жалко. Нет, я сначала милым тоном поинтересовалась, а кому такое счастье привалит? Но на меня посмотрели, как на дуру, и больше глупых вопросов я не задавала.
Далее следовала любимая забава местных — сплетни. Все бы ничего, я, если очень захочу, и спать смогу с открытыми глазами, по крайней мере, во времена учебы такой фокус получался, но ушлые женщины решили меня использовать как лицо, которое действительно могло знать правду.
— Говорят, что старый Корс за купающимися девицами из кустов подглядывал, и попу занозил, — интригующим шепотом поведала баба Гэла.
А сама на меня глазки активно косит — подтвержу или нет. А я, может быть, как знахарь, секреты пациента унесу в могилу. И уж точно не буду рассказывать, как пожилой человек смастерил себе салазки из досок, чтобы по горке съезжать, да испытал неудачно — на камень налетел.