Фамилия показалась знакомой, причем хорошо, хотя мало ли сколько людей ее носят. Поэтому откидываю в сторону нелепые мысли.
Смотрю на Минаева, держится отрешенно, более сосредоточенно, теперь его напряжение выдают лишь жилки, гуляющие на скулах. Неужели так задели слова про комбинат? Или же дело в другом...
Пока я наблюдаю за ним, он откидывается на спинку дивана, тяжело вздыхает, медленно поворачивает голову, смотря мне в лицо. Точнее на губы, которые я от неловкости облизнула.
Нахмуривает брови ещё сильней, словно ему не нравится то, что он видит... Или, наоборот.
Чушь какая-то. Придёт же такое в голову.
Ева, тебе нужно срочно на свежий воздух, продышаться, охладиться.
— Конкурент, но переживать не о чем, он мне не ровня, — произносит с ухмылкой, смотрит в глаза, от чего меня прошибает острыми ощущениями. Почему его глаза настолько черны? Как смоль... — А знаешь, почему?
Засмотрелась и даже не сразу поняла, что он спросил. Надо меньше на него пялиться. Но как с собой справиться, если он притягивает внимание.
Почему не ровня... Могу только догадываться. Иногда кажется, что Минаеву никто не ровня. Скорей всего дело в связях и криминальной репутации. Но решаю получить ответ от него самого.
— Не знаю. Объясните?
Он придвигается, так близко, что я ощущаю на щеке его тёплое дыхание, ощущаю жар его тела. Давление. Он заставлял сжаться и трепетать как птичка в грубых руках. Смотрю в его темнеющие глаза и вижу в них свое отражение. Боюсь и млею одновременно.
Что за чертовщина?
— Потому что любой будет подо мной, если я того захочу. Но иногда мне хочется поиграть, расставить сети и заманить, — говорит очень тихо, а меня прошибает током от неожиданного прикосновения грубой руки к моей коленке. — Так и с ним. Я могу его убрать, разорить, но так интересней. Теперь понимаешь, Ева?
Он так произносил мое имя, что тело покрывалось мерзкими мурашками, растягивает его, как бы пробуя на вкус.
Отодвигаюсь настолько, насколько это возможно, а точнее всего на несколько сантиметров, так как он занял большую часть дивана. Какой же он большой. Страшный дядька, имеющий огромную власть и теперь, кажется, что и надо мной тоже.
Я его боюсь, жутко. И каждая минута, проведённая в его обществе, дается не просто. Я уже сто раз пожалела, что согласилась пойти с ним.
Будет мне уроком в следующий раз. Хотя следующего раза не будет! Иначе я так все нервные клетки потеряю, или нарвусь на неприятности.
Пока смотрю на крепкие ноги мужчины, думаю о его словах. В них верю, он может все, что угодно. С такими-то деньжищами.