Вот же блин! Думала, что успею сделать все по тихой, но получилось как обычно. Хотя, как можно незаметно протащить в комнату эту махину для убийств?! Вот меня и поймали с поличным.
— Алиса, не кричи, ты пугаешь его... — прижимаю к груди огромную голову своего питомца, пока ещё в наморднике, нежно целую между глаз.
Мое солнышко постукивает хвостом по мраморному полу и пытается высунуть язычок, чтобы облизать мое лицо. Вот же неугомонный! На вид такой страшненький, суровый, а на самом деле сладкий пирожочек. Это я, конечно, шучу.
Провожу ладонью по густой шерсти. Большой. Мускулистый. Сильный. И раненный. Именно тот, что был в схватке, о которой я пытаюсь не вспоминать, но она против воли продолжает кадрами всплыть в голове.
Брр...
— Ты привела эту псину в дом? Уводи немедленно, пока Артур не увидел!
Ещё чего. Не отдам! Это мое. Я очень ревностно отношусь к подаркам, поэтому прижимаюсь всем телом к собаке, сделать это достаточно легко, потому что, стоя на задних лапах, он чуть ли не с меня ростом.
— Твой муж мне его подарил, — говорю с гордостью, чтобы она поняла, что это не дворняга какая-то. — И его зовут Барон.
Алису перекосило.
— Ну, конечно, я уже и забыла, что ты с моим мужем ходишь по мероприятиям в мое отсутствие, — возмущается она ещё сильнее, и я немного остываю. — Знаешь, не была бы ты моей сестрой, я ба твои патлы повырывала!
Не сомневаюсь.
Да, я ей рассказала сразу же на следующий день. Пришла к ней в комнату, благо там не было ее мужа, и все выдала как на духу. Почти ничего не скрывая, потому что рассказать то, как Минаев меня прижимал, я все же не смогла. Струсила.
Она разозлилась, это было видно, но благо не на меня, а на мужа. На вопрос, где она была все это время, Лиса потупила глаза и сменила тему. Больше она об этом не вспоминала целую неделю до сегодняшнего дня.
— Алис, прости, я правда не хотела никуда идти... — выдаю абсолютно честно. — Меня до сих пор колбасит от того места. Я уже какую ночь спать не могу.
Правда. Кошмары начали преследовать меня все последующие ночи. Я буквально просыпалась в холодном поту, борясь с крупной дрожью.
Мне снились эти бои, только в клетке была я сама и волки, с такими желтыми глазами и острыми, вытянутыми зубами, что вонзались мне в кожу. Мучили, а я плакала, кричала и видела лишь размытый образ в дали, он пытался помочь, но у него не получалось.
— Надеюсь, ты не врешь, — фыркает сестра, снова указывая на пса пальцем. — Я сказала, выведи его, ты же знаешь, как я не люблю эту живность. И оно воняет на всю комнату. Ещё и кровоточит, — хватается за сердце, видимо увидев выступившую кровь на белых бинтах. — Боже, меня сейчас вырвет.